Не было такого утра и такого вечера, чтобы Элис не вспоминала то, как Фред провел пальцем по ее щеке. Элис вспоминала его сузившиеся серьезные глаза и представляла, как эти сильные руки точно так же, нежно и целеустремленно, гладят ее тело, а воображение успешно заполняло пробелы в знаниях. От воспоминаний о его голосе, о его пронизывающем взгляде у Элис перехватывало дыхание. Она так много думала о Фреде, что ей начинало казаться, будто все остальные видят ее насквозь и даже ловят обрывки лихорадочных мыслей, жужжащих в голове и буквально сочащихся из ушей. И когда Элис, с поднятым воротником от пронзительного апрельского ветра, вернулась в хижину Марджери, то почувствовала некоторое облегчение, ведь по крайней мере на пару часов ей волей-неволей придется переключиться на нечто другое: книжные переплеты, или угольный шлам, или стручковую фасоль.

Элис вошла в дом, тихо закрыла за собой сетчатую дверь (с тех пор, как Элис покинула дом Ван Клива, хлопающие двери вызывали у нее ужас), сняла пальто, повесила его на крючок. В доме царила тишина. Видимо, Марджери на заднем дворе ухаживает за Чарли или кормит кур. Элис заглянула в хлебницу, в очередной раз почувствовав, насколько опустевшим кажется дом без шумного присутствия Блуи.

Она уже собралась было позвать подругу, но тут из-за закрытой двери в комнату Марджери до нее донеслись звуки, которых она не слышала уже много недель: сдавленные крики и тихие стоны наслаждения. Элис остановилась как вкопанная, и, словно в ответ на ее немой вопрос, голоса за дверью внезапно в унисон вознеслись к потолку и обрушились, пронизанные нежностью и эмоциями; заскрипели пружины, изголовье кровати со все возрастающей силой начало врезаться в деревянную стену.

– Чудеса в решете, – пробормотала Элис себе под нос.

Она снова надела пальто и, сунув в рот кусок хлеба, вернулась на крыльцо, где села в дряхлое кресло-качалку. В одной руке Элис держала кусок хлеба, другой затыкала здоровое ухо.

* * *

В том, что снег пролежал в горах на месяц дольше, не было ничего удивительного. Горы, будто демонстративно игнорируя то, что происходит внизу, в городе, отказывались разжать свои ледяные объятия буквально до того момента, когда сквозь кристаллическое ледяное покрытие уже начинали проклевываться восковые ростки, а голые коричневые ветви деревьев покрывались легким зеленым пушком.

Итак, тело Клема Маккалоу обнаружили только в апреле, после схождения снежных шапок с самых высоких горных вершин: из подтаявшего снега сперва показался обмороженный нос, затем – остальное лицо, частично обгрызенное дикими зверями, глаза давным-давно исчезли. Тело нашел промышлявший в горах над Ред-Ликом охотник на оленей из Береи, которому еще много месяцев будут являться в ночных кошмарах мертвецы со сгнившими лицами и призрачными дырами вместо глаз.