– Готово, – сказал он.
– Пора, пора! – заметил Эскобар, протягивая руку к песочным часам. – Более получаса прошло.
Пикильо вздрогнул.
– Да! Да, я готов, – произнес он поспешно.
Все трое вышли.
По возвращении после увещеваний в келью Пикильо заперся и поспешно выхватил из-под часов записку. Она начиналась так: «Сын мой!»
«Сын мой!»
У Пикильо задрожали руки и на глазах навернулись слезы. Он поспешно взглянул на подпись. Там было имя Деласкара д’Альберика.
«Сын мой! Я в первый раз пишу к тебе, чтобы разделить горе. Нас постигло большое несчастие. Через Гонгарельо, который передаст тебе это письмо, я узнал о твоем пребывании у иезуитов в Хенаресе. Иесид за дуэль осужден на смерть. Аиха в темнице как участница в смерти герцога Сантарема и, верно, подвергнется участи брата. Не говорю о себе, потому что смерть детей моих – моя смерть! Ко мне приезжал архиепископ Валенсии Рибейра, которого ты рассердил побегом, и сказал: “Я спасу твоих детей, если ты выдашь мне Пикильо. Ему не будет вреда. Я требую, я хочу, чтобы он принял веру Христову и постригся, отказался от веры своих отцов”. Тебя хотят сделать клятвопреступником. Отец твой только плачет и ждет! Но часто в отчаянии сердца спрашивает своего Бога и Бога христиан, да будет ли благословение на земле и прощение на небе преступлению, которое состоит в спасении жизни своих кровных братьев?
Деласкар д’Альберик».
«Сын мой! Я в первый раз пишу к тебе, чтобы разделить горе. Нас постигло большое несчастие. Через Гонгарельо, который передаст тебе это письмо, я узнал о твоем пребывании у иезуитов в Хенаресе. Иесид за дуэль осужден на смерть. Аиха в темнице как участница в смерти герцога Сантарема и, верно, подвергнется участи брата. Не говорю о себе, потому что смерть детей моих – моя смерть! Ко мне приезжал архиепископ Валенсии Рибейра, которого ты рассердил побегом, и сказал: “Я спасу твоих детей, если ты выдашь мне Пикильо. Ему не будет вреда. Я требую, я хочу, чтобы он принял веру Христову и постригся, отказался от веры своих отцов”. Тебя хотят сделать клятвопреступником. Отец твой только плачет и ждет! Но часто в отчаянии сердца спрашивает своего Бога и Бога христиан, да будет ли благословение на земле и прощение на небе преступлению, которое состоит в спасении жизни своих кровных братьев?
«Сын мой! Я в первый раз пишу к тебе, чтобы разделить горе. Нас постигло большое несчастие. Через Гонгарельо, который передаст тебе это письмо, я узнал о твоем пребывании у иезуитов в Хенаресе. Иесид за дуэль осужден на смерть. Аиха в темнице как участница в смерти герцога Сантарема и, верно, подвергнется участи брата. Не говорю о себе, потому что смерть детей моих – моя смерть! Ко мне приезжал архиепископ Валенсии Рибейра, которого ты рассердил побегом, и сказал: “Я спасу твоих детей, если ты выдашь мне Пикильо. Ему не будет вреда. Я требую, я хочу, чтобы он принял веру Христову и постригся, отказался от веры своих отцов”. Тебя хотят сделать клятвопреступником. Отец твой только плачет и ждет! Но часто в отчаянии сердца спрашивает своего Бога и Бога христиан, да будет ли благословение на земле и прощение на небе преступлению, которое состоит в спасении жизни своих кровных братьев?