– Ах да, поговорим и об этом… Действительно, скажите мне, Леонс, разве, кроме планов, в сейфе вашего мужа номер два не оказалось… кое-чего еще?

– Вообще ничего, правда!

Леонс почти выкрикнула эти слова. Она была явно разочарована.

– Ничего… Примерно сколько? – настаивала Мадлен.

Робер дышал на свой бокал и кончиком носа рисовал на запотевшем стекле узоры.

– Чего – сколько? – спросил он.

– Дорогой! Это наши женские разговоры!

Робер поднял руки: а, ну это святое, все эти женские истории. Он повернулся к официанту, чтобы заказать еще пива, был бы там бильярд, он бы пошел попытать счастья в игре.

Мадлен с улыбкой посмотрела на Леонс:

– Итак…

Леонс уставилась на руки. Две, ответила она, показав ответ на пальцах.

– Вы точно уверены?

– Ну да, уверена!

– Уверены в чем?

Опять Робер. Леонс повернулась к нему:

– Дорогой, ты не мог бы нас оставить на минутку, пожалуйста?

Раз им охота поговорить о женском, Робер счел своим долгом показать, что он настоящий джентльмен, и встал:

– Если вас это не обеспокоит… не забеспокоит вас… не побеспокоит вас, дамы, пойду-ка я курну.

– Да идите уже, – сказала Мадлен. И как только он ушел, добавила: – Леонс, прежде всего, умоляю вас, – она схватила ее за руки, – скажите… Как вы можете жить с таким типом?

Что касается секса – в этом деле она не способна была устоять перед Робером, – тут Леонс легко могла объяснить свою позицию, однако воспоминание о дурных делах, в которых она чувствовала себя виновной, помешало ей проявить нелюбезность. Поэтому она ограничилась тем, что по одному высвободила пальцы из рук Мадлен, как будто собиралась их посчитать: