Долгоруков и его приятели были почему-то абсолютно уверены, что Наполеон в испуге. «К сожалению, лица, окружавшие Императора Александра, и даже ближайшие сотрудники его разделяли преувеличенное понятие о непобедимости русских войск и заранее торжествовали успех над “корсиканцем Бонапартием”… – писал выдающийся русский историк М. И. Богданович. – В особенности же утвердило в этом мнении молодых советников Александра бездействие Наполеона у Брюнна. Что могло заставить его изменить свою обычную систему войны? Почему он не шел далее? В главной квартире союзников многие полагали, что единственной причиной тому было влияние дел при Кремсе и Шенграбен, поколебавшее решимость французов и самого Наполеона; некоторые, увлекаясь пылкостью воображения, уверяли, что неприятельская армия, утомленная форсированными переходами и ослабленная уроном в боях, была преисполнена негодованием к Наполеону»[733].
Без сомнения, шапкозакидательские настроения в окружении царя сыграли огромную роль в принятии дальнейшего решения, однако без политической составляющей этой войны правильно понять произошедшее невозможно. Как уже неоднократно отмечалось, Александр I был главным инициатором и, можно сказать, автором войны 1805 г. Прибыв на театр войны, он должен был платить по векселям. В случае его отказа от решительных действий у австрийского императора мог появиться законный вопрос о том, что же представляет из себя его союзник, который так усердно толкал его к войне. Если он не хочет ничего предпринимать, быть может, стоило как можно раньше отказаться от подобного союза и поскорее заключать сепаратный мир с французами. Это означало бы полную катастрофу всего того, к чему так стремился молодой царь. Александр I был не столь наивен, как принято думать. Быть может, он лучше других видел именно эту, политическую, сторону вопроса. И если чисто с военной точки зрения наступление было абсурдным, то с политической дело представлялось несколько иначе.
В эти дни в ставку Наполеона снова прибыли австрийские представители граф Стадион и граф Гиулай. Конечно, они были отправлены во французскую главную квартиру с согласия русского царя, более того, в письме, которое они вручили императору французов, говорилось о том, что австрийские уполномоченные действуют с позволения и, можно сказать, благословения Александра I. На самом деле, царь не мог быть уверен в том, как пойдут дальше переговоры, учитывая всеобщую усталость в Австрии от войны.
Во французском военном архиве хранится письмо от информатора, близкого, вероятно, к австрийскому штабу. Документ датирован 19 ноября 1805 г. В этом послании на плохом французском языке говорится о настроениях в австрийском верховном командовании: «С тех пор как он (Франц. –