Тем не менее этот человек сумел завоевать расположение царя и его юных фаворитов. Именно ему Александр I отныне фактически вручил судьбу русской армии, и это несмотря на то, что в ее рядах была масса выдающихся генералов: Кутузов, Багратион, Милорадович, Дохтуров…

Ларчик открывается просто – Вейротер добился расположения царя во многом по той же причине, по которой Макк получил неограниченные полномочия от императора Франца: своими схоластическими, наукообразными речами он создал впечатление необычайно умного человека, но самое главное – он говорил то, что хотели от него услышать Александр и его приближенные.

С этого момента можно смело сказать, что Кутузов был практически отстранен от командования армией. Как всегда дипломатичный, Михаил Илларионович не стал спорить и тихонько ушел в сторону. Формально оставаясь главнокомандующим, он отныне лишь просто находился при армии. Так как в России Кутузов позже превратится в икону, русские и особенно советские историки по этому поводу также обычно дипломатично молчат. Наверное, стоит сказать, что в своем придворном умении угодить Михаил Илларионович зашел слишком далеко. Русскую армию не просто двинули вперед на крайне опасное предприятие, но и руководство в ходе наступательного марша осуществлялось из рук вон плохо (см. ниже). Как главнокомандующий, Кутузов не имел права молчать по этому поводу.

Решение о переходе в наступление было принято, и оно должно было начаться 24 ноября. Но оказалось, что заготовленный все-таки кое-какой провиант может быть завезен только на следующий день, поэтому выступление было задержано до 26-го. Когда же с провиантом разобрались, выяснилось, что не все командиры колонн получили диспозицию и некоторые понятия не имеют о том, что им нужно делать. Пришлось задержаться еще на сутки. Наконец, утром 27 ноября пятью колоннами, шедшими параллельными маршрутами, союзные войска выступили по направлению к Брюнну.

В тот момент, когда Александр и его свита собирались покинуть Ольмюц, чтобы отправиться вслед за армией, царю доложили, что его желает видеть неординарный проситель. Это был генерал Савари, адъютант императора французов. На рассвете 26 ноября Наполеон вызвал Савари в свой рабочий кабинет и поручил ему необычную миссию. «Отправляйтесь в Ольмюц, – сказал император, протягивая пакет своему адъютанту. – Вы вручите это письмо русскому императору. Скажите ему, что, узнав, что он прибыл к армии, я послал вас, чтобы засвидетельствовать ему мое почтение… Если он будет задавать вам вопросы, вы знаете, что отвечать»[739].