Это был действительно прекрасный по своему составу полк: отборные люди на отличных конях, новенькое обмундирование и экипировка. Его численность – около 1300 человек[857] – равнялась таковой в некоторых французских кавалерийских дивизиях. Тем не менее офицеры и солдаты по большей части еще ни разу не участвовали в битвах и были совершенно неопытны, а кони не обстреляны…

Полк устремился вперед в бешеном порыве. Впереди с обнаженной саблей мчался генерал-лейтенант Эссен 2-й, командир всей русской кавалерии 5-й колонны. За ним ураганом пронеслись по полю плотные линии русских кавалеристов и с громовым «Ура!» обрушились на дивизию Келлермана.

Как уже отмечалось, легкая кавалерия Келлермана стояла в колоннах побригадно впереди пехоты. Правая – бригада Маризи – состояла из 4-го гусарского и 5-го конно-егерского полков. Судя по всему, атака русских улан была абсолютно неожиданной, а это в кавалерийских стычках – фактор определяющий. Французские гусары не успели ни развернуться в боевой порядок, ни контратаковать. Они были буквально сметены лавиной русской конницы. В рапорте о действиях легко-кавалерийской дивизии дипломатично и коротко написано: «Эта атака казаков [речь, разумеется, идет об уланах. – Примеч. авт.] была столь яростной… что мы были вынуждены отступить до уровня нашей пехоты»[858].

Смяв французскую кавалерию, уланы продолжили свою отчаянную атаку и влетели на французские орудия. Октав Левавасер со своими пушками опять оказался в самой гуще схватки. «Ужасающие крики раздались из дыма, который закрывал от меня правую сторону, – вспоминал он, – галоп коней, звон сабель говорили о том, что это конная атака… Вся кавалерия Великого князя Константина устремилась на мои орудия. Артиллеристы бросились кто под зарядные ящики, кто под пушки, другие принялись драться банниками… Я был прижат к нашим упряжным лошадям и сошелся в рукопашной схватке с офицером, который ударом сабли отрубил мне мизинец на правой руке. Вдруг его конь упал, сраженный пулей. Офицер бросился тогда к моему стремени и сказал мне [по-французски. – Примеч. авт.]: “Согласитесь, мы с вами оба храбрецы”. Он повторил несколько раз эти слова, оставшись рядом со мной и рассматривая себя как моего пленника»[859].

Пуля, сразившая коня русского офицера, была выпущена из рядов пехоты Кафарелли. Солдаты этой дивизии с таким же спокойствием, как на учениях, построились в батальонные каре, пропустили сквозь интервалы всадников Келлермана, а затем открыли убийственный огонь по русской кавалерии. Полк улан цесаревича оказался зажатым между стенами пехоты. Тысячи ружей обрушили шквал свинца на храбрых всадников. Уланы в беспорядке заметались между французскими каре. Один за другим трещали залпы в упор. Только что храбро атаковавший полк смешался в беспорядке. Безумно скакали исступленно ржущие кони, кавалеристы, не находя выхода из гибельной ловушки, десятками падали под ливнем свинца…