Помогали ему в этом его верные «евнухи». Адъютанты, водители и еще молодые красивые сводницы, что частенько завлекали в его «гарем» подруг, знакомых, сослуживиц, студенток.

Со временем вокруг наркома и маршала складывались мифы и легенды. Для одних он стал страшным чудовищем, похитителем, развратником. Для других желанной добычей, крепким орешком, «мужиком на все сто», привлекающим своей страшной славой. Многие летели в его объятия, как легкомысленные бабочки на свет свечи. И, бывало, обжигались. Если желанные женщины были для него утехой и радостью, то те, что ухитрялись разгневать наркома, могли почувствовать его жесткую карающую руку.

Впрочем, в настоящих гаремах все было точно так же. Неугодившая султану женщина могла в любую минуту лишиться его милостей и даже оказаться зашитой в мешке на дне Босфора.

У Берии не было обычая топить неугодных в морских водах. Но кое-кто мог запросто очутиться в «Алжире» — лагерях под Акмолинском, где томились «жены изменников Родины».

* * *

Подзарядившись энергией от своей «наложницы», Лаврентий Павлович, чтобы попусту не терять драгоценного времени в пути-дороге, устроился за большим столом в походном зале для совещаний и открыл наконец доставленную Мешиком папку с документами.

Первое, что ему бросилось в глаза, был портрет фюрера всего немецкого народа Адольфа Шикльгрубера, взявшего псевдоним Гитлер. На фото бывший ефрейтор, бывший художник, сын рядовых австрийских обывателей из провинциального городка, близорукий носатый истерик со щеточкой усов и косой челкой на лбу производил впечатление человека неуравновешенного, склонного к эксцентричным эскападам и меланхолии.

Берия углубился в чтение досье. Особенно он отмечал те его места, которые касались отношений Гитлера с женщинами. Судя по стилю изложения и знанию вопроса изнутри, досье в этой части несомненно писала женщина. Берия знал, что в окружении Шикльгрубера был наш сверхсекретный агент — женщина-актриса. И теперь с интересом вникал в подробности интимной жизни немецкого чудовища — наблюдения, слухи и сплети, которые, как это всегда бывает, окружают такие личности.

«Похоже, первой женщиной фюрера была дочка соседа-мясника Шарлотта Лобжуа», — прочитал Лаврентий Павлович в досье. И перевел взгляд на рисунок Гитлера-художника. На полотне тот изобразил обнаженный женский торс с большими, крепкими грудями.

«Да, она вдохновляла его творчество, эта австрийская Брунгильда из маленького городка. Но все-таки его первой и единственной любовью, считается, была не она. А его племянница, юная Гели Раубаль. Тихая, светловолосая, нежная. Так что же с ней случилось в итоге? Ведь фюрер ее бешено ревновал ко всем! Она покончила жизнь самоубийством на квартире самого Гитлера, то ли когда узнала о новой пассии, то ли когда Гитлер собрался жениться на другой! Да, судьба женщин вождей очень схожа. Аллилуева ушла из жизни таким же образом. И так же, как в истории с этой Раубаль, все до сих пор гадают. Сама покончила? Или он помог?»