В момент взрыва я увидел раскаленную полусферу диаметром около четырех солнечных дисков. От краев полусферы поднимались два или три огненных протуберанца. Яркость свечения превышала в четыре-пять раз яркость солнца. Через несколько секунд свечение погасло, и я снял очки. Без очков я увидел еще бело-розовое свечение, особенно яркое у протуберанцев.

К облакам стал подниматься столб дыма на узкой ножке, расширяющийся кверху. Одновременно на земле в районе взрыва появилось облако тумана, которое стало быстро распространяться и затем рассеялось. Звук достиг НП примерно через 30 секунд и был относительно слабым.

Ударную волну мы встретили лежа на земле, но я ее совершенно не почувствовал.

Затем в течение 15–20 минут мы наблюдали за взрывным облаком, которое быстро относилось ветром в сторону и наконец слилось с тучами.

Центр полигона в течение двух часов был окутан дымом пожаров и пылью. Однако в бинокль можно было рассмотреть колоссальные разрушения, произведенные взрывом».

А вот выдержка из записки генерал-лейтенанта медицинской службы А.И. Бурназяна. Он на танке приблизился к эпицентру взрыва на 250 метров:

«Вся почва в районе центра была покрыта спекшейся остеклованной массой лавообразного вида. На месте центральной башни находилась воронка диаметром около 10 м и глубиной порядка 1–2 м. Все входы в подземные сооружения под башней были разрушены. На земле разбросаны бесформенные обломки железных рельсов, глыб. На многих местах догорали отдельные детали сооружений. Здание промышленного типа полностью уничтожено. Фермы железнодорожного моста отброшены на расстояние 40–50 м, сброшена башня с одного из ближайших танков с дистанции 250 м, некоторые танки горели…»