Поразмыслил вятский князь, с боярами да старейшинами побеседовал, и порешили они, что коли князь Рарог их не трогает, а мирно движется своей дорогой, то и им его трогать нет резону.

— А доносить про то, что движется чужая конница, это дело хазарского тудуна, он для того беком и поставлен, — заключил князь Яролюб.

Конная дружина блестящей стальной змеёй струилась по дорогам на полдень вдоль Дона-батюшки, сверкающего на солнце с левой руки. Все мысли князя Рарога были о предстоящей схватке с хазарами. Где остановиться для решающего боя, или идти, пока дозорные не обнаружат вражьи разъезды?

Спешил князь, ибо ведал — чем дальше пройдут они в земли хазарские, тем меньше у противника будет времени на изготовку, тем вернее победа. Уже завечерело, когда первые сотни конников достигли донского притока Тихая Сосна.

— Привал, — распорядился Рарог, — надо подождать наши лодьи!

Выставив охрану, войско расположилось в придонской степи. На берегу развели три костра — условный знак ратникам на лодьях, чтоб, проплывая ночью, не проскочили мимо. Ближе к полуночи задремавшего Рарога тронули за плечо.

— Княже, ратники пришли, лодьи вытянули, отдыхают, как ты велел, только от них какой-то старик к тебе, речёт, с важными новостями! — окликнул молодой охоронец.

— Пропусти! — велел Рарог.

Пред очами князя и воеводы, который спал тут же, на своей попоне, неожиданно предстал Айер.

— Едва на лодьи ваши поспел. От Вольфганга доверенный человек прибыл, — негромко молвил вепс. — Он сообщает, что франкам и нурманам ведомо про хазарский поход. И потому они готовятся, в случае, ежели хазары нас разобьют, идти на Новгород и хотя бы часть словенских земель себе прихватить. Многие снаряжают купеческие корабли и уже плывут в Нево, чтоб в нужный час оказаться под боком…

— Узнаю расчётливых европейских лис, не преминут на чужом горе побыстрей нажиться, — горько усмехнулся князь. — А мыслят они верно, Хазария далече, а они рядом, отчего ж с хозяйского стола жирный кусок не стащить. Только мы пока не поджаренная дичь на их столешнице. Да и грады наши: Ладога, Нов-град, Руса, Изборск, Плесков, Белоозеро и прочие надёжно укреплены и городскими дружинами охраняемы. А лодьи морскую границу стерегут. — Князь умолк, погрузившись в тяжкие думы.

— Выходит, не только с Хазарией будет предстоящая битва, — также задумчиво молвил воевода.

— Так, брат Ольг, а потому проиграть её мы не имеем права, — наполняясь внутренней силой, блеснул очами князь. — Иначе одни головешки останутся от Руси.

И опять конная дружина Рарога борзо шла древним шляхом по высокому десному берегу Дона. Сосновые, дубовые и смешанные рощицы всё чаще стали сменяться низкими кустами и травами. Русская дружина вышла к придонской степи. Копыта коней поднимали теперь облачка белесой меловой пыли, под ногами стлались зелёные пыреи, душистые чебрецы, шелковистые полыни, низкая осока, в которых громко трещали сверчки, кузнечики и цикады. Ветер уже гнал высохшие шары перекати-поля, а в небе над степью парили хищные канюки, чёрные коршуны да степные луни.