— Ну и отчаянные вы, братцы, он же мог приказать казнить вас тут же! — воскликнул Ольг.

— Он вначале и в самом деле рассвирепел, приказал нас схватить, но как про сына услышал, призадумался. Да и поверил, что мы кое-чего можем такого, чего его людям не сделать, после того, как мы его лучших батыров обезвредили. Повелел печенежский хан своих охоронцев, что живы остались, обезглавить, только одного, за которого мы вступились, оставил, потому как он для нашего замысла подходил.

— И вы выкрали его сына?

— Да, хотя несколько раз нас чуть не порешили сначала хазары, а потом «помощники» наши печенеги, им же хан повелел, коли мы сына его выкрадем, нас на первом же привале порезать спящими.

— Так то ж не по Прави! Он же слово своё ханское давал! — возмутился Ольг.

— Кочевнику слово такое «правь», неведомо, ему или выгодно или не выгодно.

— А как же вы прознали, что повелел хан вас убить после освобождения сына?

— Мы упросили хана не казнить одного из охоронцев по имени Кулпей, он-то нам и рассказал, потому что его жизнь с того мгновения никак не длиннее нашей была. Вон он, этот самый Кулпей, — изведыватель указал на стоящего рядом с конём третьего всадника, крепкого печенега. — Тут хазары по пятам идут, а с другой стороны печенеги удобного момента ждут, чтоб нас прикончить. Не стали мы с Молчуном ждать, перед первым привалом ближайших охранников положили там, в степи, а сами ушли. Вернулись на Ра-реку, а потом на Дон, и шли почти перед войском хазарским, до встречи с вами.

— Так теперь, выходит, печенеги могут не пойти с хазарами против нас? — блеснув очами, молвил Ольг. — Заполучив сына, печенежский хан опять стал свободен как дикий скакун и, наверное, помышляет, как бы самих хазар «пощипать», после того, как они ослабнут в битве с нами. Видал, княже, какие изведыватели у нас, поди, сыщи таких, в огне не горят, в воде не тонут! — сияя очами от гордости за своих собратьев, оборотился Ольг к Рарогу.

— Великое дело вы сотворили, изведыватели! Красно дякую вам от лица всей земли Новгородской! — молвил Рарог и крепко обнял Скомороха.

— Княже, воевода, — попросил Скоморох, повернувшись к Ольгу, — дозвольте печенега в изведыватели взять, с Кулпеем за последнее время крепко сдружились, ведь и в хазарский стан вместе проникали, и от его соплеменников отбивались, а потом сюда через сколько преград и опасностей шли… Ничего, вроде надёжный.

— Печенег пусть останется, битва покажет, на что он способен, — решил князь. — А Молчуна знахари посмотрят и скажут, отправлять его в Ростов немедля или в какой ближайшей веси до нашего возвращения оставить надобно, — молвил Рарог, — да и Ерошку с ним тоже, нечего ему тут на смерти многие глядеть, мал ещё! Всё, по коням!