— Странное название, — сказал мнимый коробейник настолько спокойно, что стало ясно: он ничего не подозревает о коварном озерке.

Они немного помолчали, и Николя спросил:

— А пистолеты ты взял?

— Да нет, — ответил Рабурден, — я их уже несколько месяцев с собой не ношу. Мы же договорились, что будем жить как честные люди.

— Это верно, да.

— Да и зачем нам оружие с собой? Себе же во вред.

— Правда, правда… Так ты их дома оставил?

— Да я и к тебе их не брал — лежат дома, в Марселе. А палка у меня крепкая, в кармане нож острый — если что, сгодится.

— А у меня и ножа нет, — сказал Николя. — Только эта тросточка.

И они пошли дальше.

Виноградники остались позади. Началось чистое поле.

Было темным-темно, хотя на небе сверкали звезды.

Но в южном небе нет сероватой прозрачности северного. Когда нет луны, оно здесь темно-синее, почти черное, несмотря на мириады сверкающих звезд.

Время от времени Николя Бютен беспокойно озирался — быть может, опасался, нет ли в поле какого-нибудь припозднившегося крестьянина.

— Что-то долгие у тебя пятнадцать минут, — прервал молчание Рабурден.

Николя протянул руку:

— Видишь вон там, впереди, дубовую рощу?

— Вижу.

— Ферма прямо за ней.

— А…