Дуэльная история внесла разлад во взаимоотношения трёх сестёр и замешательство, так же как и среди друзей поэта. По свидетельству Данзаса, старый Геккерн был озлоблен и исподтишка повёл войну против Пушкина, всячески ему вредя и распространяя клевету. Некоторые «недогадливые друзья» по неведению способствовали осуществлению его замыслов¹⁴⁰².

Золотой крестик

Золотой крестик

Одним из недогадливых друзей поэта был Вяземский. В трагические дни князь Пётр объявил, что отвращает лицо от дома Пушкина¹⁴⁰³. Объясняя близким причины такого шага, князь неизбежно должен был сослаться на молву. О такого рода дружеском злословии Пушкин писал,

Письма князя Петра, написанные сразу после катастрофы, были полны раскаяния. Это чувство не покидало Вяземского и его жену до преклонных лет, порождая невольное стремление припомнить события, оправдывавшие легковерие. Свидетельством тому служит история некоей цепочки или креста, записанная П.И. Бартеневым со слов Вяземских.

В черновике письма Бенкендорфу Жуковский перечислил последние распоряжения умирающего: Пушкин велел доктору Спасскому сжечь какую-то бумагу, а «Данзасу велел найти какой-то ящик и взять из него находившуюся в нём цепочку. Более никаких распоряжений он не делал и не был в состоянии делать»¹⁴⁰⁴. Перед нами наиболее раннее и не вызывающее сомнений сообщение. Жуковский писал именно о цепочке, которую он никак не мог перепутать с крестом («крестиком»).

Прошло много лет, и Бартенев записал припоминания Вяземской о цепочке Пушкина в нескольких версиях. Согласно одной версии, поэт взял у Александрины сначала перстень с бирюзой, а потом цепочку. После дуэли умирающий поручил Вяземской возвратить владелице её цепочку, но «непременно без свидетелей». Когда княгиня при передаче цепочки сказала об этом, та вспыхнула и сказала: «Не понимаю, отчего это!» Согласно второй версии, Вяземская получила цепочку от Пушкина, когда на минуту осталась с ним наедине. В этом случае Бартенев забыл упомянуть о наказе вручить вещь Александрине без свидетелей. Александрина будто бы вся вспыхнула, принимая от Вяземской загробный подарок, что «возбудило в княгине подозрение»¹⁴⁰⁵. Поздние припоминания княгини подтвердили известие Жуковского о цепочке. Однако самая драматическая подробность её повествования – наказ передать цепочку наедине – является, по всей видимости, домыслом. Данзас не отходил от постели Пушкина, и умирающий передал цепочку ему, а не Вяземской. Никакой тайны из своего подарка поэт не делал.

В публикации 1908 г. П.И. Бартенев привёл ещё одну версию рассказа Вяземской. На этот раз он упомянул о том, что умирающий Пушкин передал княгине нательный крест с цепочкой. Цепочка незаметно превратилась в крестик¹⁴⁰⁶.