Кавалергарды носили красные мундиры. Поэтому Вяземский именовал их красными. Свои обвинения он обрушил на голову кавалергарда князя Александра Трубецкого, друга Дантеса и поклонника Эмилии Мусиной. В письме к Мусиной Вяземский писал: «Пушкин и его жена попали в гнусную западню. На этом красном (из контекста письма следовало, что речь шла о кавалергарде князе Александре Трубецком, поклоннике графини. – Р.С.), к которому, надеюсь, вы охладели, столько же чёрных пятен, сколько и крови. Когда-нибудь я расскажу вам подробно всю эту мерзость»¹⁴¹⁶.

Вяземский многократно повторял, что его друг был погублен сплетнями и клеветой: «Пушкина в гроб положили… городские сплетни, людская злоба, праздность и клевета петербургских салонов»¹⁴¹⁷. Одновременно князь Пётр с полной ответственностью утверждал, что на красном мундире Трубецкого – кровь Пушкина и чёрные пятна (грязь клеветы и сплетен). Вывод очевиден. Он располагал доказательствами того, что Трубецкой повинен в распространении сплетен и клеветы, погубившей поэта. Скорее всего он сам услышал клевету из уст кавалергарда и, что угнетало его более всего, поверил наветам.

Вяземский не уточнил, какими речами запятнал себя Трубецкой. Но это сделал за него сам Александр Трубецкой. Он всю жизнь хранил молчание по поводу гибели Пушкина и лишь незадолго до смерти предался воспоминаниям. Его версия тем более интересна, что исходила она сразу от двух лиц, стоявших в самом центре интриги. Эти лица – Идалия Полетика и сам Трубецкой. С Полетикой, писал князь Александр Трубецкой, «я часто вспоминал этот эпизод, и он совершенно свеж в моей памяти»¹⁴¹⁸.

По словам Трубецкого, поэт ревновал не Наталью Николаевну, а Александрину, с которой он якобы сожительствовал. Пушкин будто бы «опасался, чтобы блестящий кавалергард не увлёк её». После свадьбы с Екатериной Дантес собирался уехать к родным и «оказалось, что с ними собирается ехать и Alexandrine. Вот что окончательно взорвало Пушкина»¹⁴¹⁹.

Трубецкой утверждал, что Дантес намеревался уехать во Францию, взяв с собой Александрину. Поэт якобы узнал об этом и в порыве ревности вызвал кавалергарда на дуэль.

В этом рассказе всё вымысел – и общая схема, и подробности. Вскоре после свадьбы Екатерина Геккерн писала отцу Жоржа, что при всём желании навестить его в Эльзасе она и её муж не смогут выехать к ним в 1837 году¹⁴²⁰. Итак, Дантес вовсе не собирался ехать за рубеж и брать с собой Александрину.

По наветам Трубецкого и Полетики, Пушкин стрелялся с Дантесом не из-за жены, а из-за свояченицы. «Вскоре после брака, – повествует Трубецкой, – Пушкин сошёлся с Alexandrine и жил с нею. Факт этот не подлежит сомнению. Alexandrine сознавалась в этом г-же Полетике… связь Пушкина с Александриною мало кому была известна»¹⁴²¹. Считать версию «признания» Александрины достоверной невозможно, потому что она исходила от злонамеренных лиц. О связи поэта со свояченицей никто ничего не знал до той поры, пока Геккерны с помощью Трубецкого и Полетики не стали распространять эту грязную сплетню по всему городу. Вяземский имел все основания заявлять, что мундир Трубецкого запачкан кровью поэта.