Прерывисто дыша, Таис встала как во сне, слегка запнулась на соскользнувшем покрывале. Жрец обнял ее, подхватив рукой, точно отлитой из бронзы. Другой он поднял к себе ее лицо и поцеловал в губы с такой силой, что Таис застонала. Эрис вспрыгнула, как подброшенная катапультой, и кинулась на индийца. Не опуская Таис, жрец выбросил вперед раскрытую ладонь, и этот простой жест остановил ярость черной жрицы. Она зашаталась, поднося руку к глазам. Индиец издал свист, похожий на шипение змея Нага, и в келью вошел высокий жрец. Он безбоязненно обнял Эрис за талию, шепча ей на ухо какие-то слова, и увел без сопротивления.

В непонятном влечении Таис положила руку на его плечо и заглянула в могущественные, черные, как ночь, глаза. Он улыбнулся, и губы ее сложились в ответную улыбку, а в душе проснулось гордое сознание своей женской силы и неистовое желание выпустить ее на волю.

К недоумению Таис, жрец отвел ее в подземелье к жрице, повелительнице змей. Та омыла афинянку каким-то составом из пахнущих трав, растерла и намазала зельем, похожим на мазь храма Кибелы. После этого Таис дали пить желтый настой и надолго оставили без еды в полной темноте прохладного помещения. Таис лежала, размышляя. Порыв ее утих. Все эти растирания и снадобья очень походили на испробованные в храме Кибелы-Реи, для вызывания силы Эроса, пробуждая ее в теле, а не в сердце. Если тантрический путь, как назвал его жрец, заключается в давно известных ей древних, как Земля, способах Кибелы, тогда зачем обряды с темнотой, подземельным уединением и постом? Дать жрецу и себе несколько капель из флакона со звездой, подарка главной жрицы, и все! Но тогда к чему и жрец, храм Эриду и все таинственные разговоры о Тантре? Таис захотелось уйти, но она вспомнила о поцелуйном обряде с змеем. Если Тантра — дает темнокожей девушке такую поразительную власть над телом… важно узнать путь. Афинянка припомнила танец со змеей, виденный еще в Персеполисе — несомненно, дальний отзвук страшного обряда, пришедший сквозь века и страны. Тогда она, в роли царицы амазонок, сидела рядом с Александром и великий царь нежно заглядывал в ее лицо, играя влюбленного… Играя? Да, конечно да! Только играя! С тех пор прошло много времени, и все ее друзья и сам Александр ушли к пределам ойкумены. Александр нашел себе царицу — Роксану. Да, мудрецы — Лисипп и этот властный жрец — правы. Отравленное копье должно быть вырвано! Иначе чего стоят ее убеждения и мечты о любви свободной и легкой, радостной и светлой, как у богов, как возвещает Афродита Урания! Таис твердо решила ждать, склониться перед тем странным даром, который посылает ей судьба, чувствуя, как начинает жить отдельной жизнью каждая жилка и каждая мышца, грудь дышит глубоко и редко, а сердце переполняется чувством, подобным игре с могучими волнами моря, качающими, сверкающими и ласкающими. Напоенность тела энергией стихий достигла предела. Таис больше не могла оставаться неподвижной. Потребность нестись в бешеном танце, извиваться до пределов возможности заставила ее вскочить, нашаривая выход. В это мгновение вошел темнокожий могучий индиец, как будто следил за состоянием афинянки. Он взял ее на руки, как крохотного ребенка, и понес так легко, как мог бы это сделать лишь Менедем. Он шел во тьме не спеша, время от времени целуя Таис, и та лишь по походке могла догадаться, что они поднимаются вверх по нескончаемой лестнице. Внезапно индиец остановился, словно к чему-то прислушиваясь, и издал тихий свист. С громоподобным раскатом широко распахнулась бронзовая дверь. Таис невольно вскрикнула, прикрывая глаза руками. Они оказались на огромной высоте, на самой вершине башни храма. Бездонное голубое небо раскинулось над ними, украшенное быстро несущимися ослепительно белыми, плотными облаками. Только низкий барьер отделял площадку от бесконечного простора знойных равнин, протянувшихся во все стороны до горизонта, и в то же время надежно скрывал от глаз внизу, создавая абсолютное уединение. Жрец положил ошеломленную афинянку на диван небесно-голубой кожи, стоявший у барьера, и предоставил ей упиваться солнечной высотой, всегда поднимающей чувства человека…