Она пробралась в голубую гостиную в надежде найти там тихий уголок, где можно было бы посидеть, выпить стаканчик лимонада. И тут увидела его.

Роберт Фрейзер. Робби.

Она видела его только раз, когда ее брат пригласил своего лучшего друга из Оксфорда на долгий пасхальный уик-энд. Ее родители, конечно, возражали, придя в ужас от того, что Эдвард завязал дружбу с сыном мусорщика из Глазго. Но Эдвард настоял на своем, и его друг приехал на праздники в Камбермир‐холл: ее брат почти всегда добивался своего.

Хотя с того уик-энда прошло семь лет и в Робби не осталось почти ничего от мальчишки, которым он был прежде, она сразу же его узнала. Впрочем, он остался таким же, каким был в ее воспоминаниях, – те же волосы цвета меда, яркие голубые глаза. Но вел он теперь себя как мужчина, в нем не осталось изящества и фанфаронства юности, держался он так уверенно, что затмевал всех, кто находился в гостиной.

Во фраке он выглядел превосходно. Если обычный костюм – шелковые фрак и брюки, жесткую накрахмаленную белую рубашку, жилетку и галстук – напяливали мужчины менее внушительные, то выглядели они обычно довольно жалко. Лилли видела в тот вечер немало надутых пингвинов. Но Роберт Фрейзер к их числу не относился.

Когда она подошла к нему и протянула руку, несколько голов повернулись в их сторону.

– Добрый вечер, мистер Фрейзер.

Он не ответил. Только смотрел на нее недоумевающим взглядом.

– Прошу прощения, – сказал он наконец. – Кажется, мы не были представлены.

Он не запомнил ее.

– Я младшая сестра Эдварда. Элизабет.

Узнавание осенило его лицо. Не обращая внимания на тех, кто зашептался или раскрыл от удивления рот, он взял ее руку в обе свои и нежно, словно она была из фарфора, пожал.

– Лилли? – только и смог вымолвить он. На его лице застыло странное выражение, он словно был рад видеть ее, но вместе с тем в некотором роде встревожен. – Конечно же. Я прошу прощения, леди Элизабет. Как чудесно увидеть вас снова.

– Спасибо, мистер Фрейзер.

Он улыбнулся, в уголках его глаз появились морщинки, и ее сердце пропустило два-три удара.

– У меня такое ощущение, будто мы на витрине, – объяснил он, чуть подавшись к ней. – Мы не могли бы где-нибудь…

– Согласна с вами, тут слишком жарко, – сказала она заговорщическим тоном. – Будьте любезны, проводите меня на балкон.

Он кивнул, и Лилли, предложив ему руку, повела его через толпу гостей в уединение балкона. Они вышли наружу, и она, прежде чем снова заговорить, немного постояла молча, позволяя прохладному вечернему воздуху окутать ее.

– Так лучше, правда? Теперь мы можем поговорить, не опасаясь, что нас прервут, по крайней мере в ближайшие несколько минут.