* * *

Гал, Риа, Ндан и Нор вышли на тропу к озеру — как всегда, Рослые Люди высыпали на берег, встречая рыбаков. Озеро не скупилось на дары: улов был обилен. Женщины и подростки принялись разбирать рыбу. Все знали, кому что надлежало делать, какую вялить, какую коптить или печь. Отсортированную рыбу раскладывали по корзинам и уносили к хижинам. При этом никто не повышал голоса, не требовал себе каких-либо преимуществ перед другими, не оспаривал право женщин распоряжаться уловом.

Гал повернул вдоль по берегу: захотелось побыть одному. Нор остался с Риа, а Ндан не отставал от него. Гал хотел было отослать его домой, но промолчал. Пусть идет. Мальчик нуждался в поддержке. Если для детей Риа у Синего озера кончились все тревоги и неприятности, то этого нельзя было сказать о Ндане. Мальчик рос замкнутым и молчаливым — эти черты он унаследовал от Ае. При всем своем великодушии Рослые Люди так и не смогли забыть о том, что она — выходец из племени рабэ. Маленькая женщина глубоко страдала, слыша порой обидные замечания о себе, но безропотно воспринимала их. Зато Ндан никому не прощал своих детских обид. Но чем активнее он вступался за мать, тем упорнее мальчишки дразнили его обидным словом «рабэ». Взрослые предоставляли самим детям право улаживать свои спорные дела — Гал тоже не вмешивался во взаимоотношения детей, но он искал случай оградить сына от неосознанной жестокости сверстников. Теперь как раз был подходящий момент для этого.

— Ты не хочешь купаться с товарищами?

— Не хочу. Когда я вырасту, я уйду из племени, как ушел от ланнов ты, — не по-детски решительно заявил Ндан.

Гал с нежностью взглянул на сына: Ндан был симпатичный крепыш с густыми каштановыми волосами и лицом, напоминавшим Ае.

— Я покинул ланнов, когда они были несправедливы ко мне, но через много лет я нашел обратную тропу к ним и подружился с ними, — пояснил Гал. — Конечно, став воином, ты будешь волен поступить, как захочешь, но тебе незачем уходить от Рослых Людей. Никто не посмеет быть несправедливым к тебе. Ты — мой сын, ты — брат Уора и Эри, на твоей стороне и сородичи, и законы племени.

— Меня называют «рабэ». Почему «рабэ» — плохо?

— Твоя мать была из племени рабэ, но твой отец — я. Значит, ты — не рабэ! Когда мне было столько лет, сколько тебе, сверстники тоже смеялись надо мной, но я вызывал их на битву. Разве ты страшишься тех, кто говорит тебе обидные слова?

— Нет, не страшусь! А почему они смеются над моей матерью? Разве она была плохая?

— Твоя мать была очень хорошая женщина, но ее соплеменники вели себя недостойно воинов. Она ушла от них, потому что была хорошая и никому не делала зла.