— У меня нет больше дочери. Женщина, недостойная брака, тебе нет места у костров сородичей, нет места в хижине предков. Ты виновна не только в том, что обманывала мужа и погубила свою дочь, но и в том, что едва не стала причиной кровавой битвы между Рослыми Людьми. От имени предков мой приговор тебе — смерть!

Он взглянул на старейшин, требуя, чтобы они утвердили его решение, но Данг опередил их:

— Того, кто поднимет руку на женщину, я вызываю на смертельную битву!

— Я поднимаю руку, — холодно сказал Ирги. — Я убью тебя здесь же, на глазах у всех, за то, что ты сеешь в племени раздор. Тебе тоже нет места среди Рослых Людей.

— Незачем убивать слабую женщину и неразумного мужчину. Пусть уходят от Рослых Людей, — проговорил первый старейшина.

Остальные старейшины подтвердили его слова.

Люди молча расступались перед Инг и Дангом, когда те покидали круг. Никто не последовал за ними, не спросил, куда поведет их тропа. Отныне у них не было ни рода, ни племени.

Когда круг Рослых Людей сомкнулся опять. Ирги произнес:

— Нельзя допускать, чтобы у женщины было больше прав, чем у мужчины. Нельзя допускать, чтобы у мужчины было больше прав, чем у женщины. Нельзя забывать, что у женщины и у мужчины свои обязанности. Ясказал все.

Он сел на свое место и затих. Глубокое молчание было откликом на его мужество, мудрость и скорбь. Наметившийся было раскол племени и изгнание Инг потрясли всех. Ола и флейтам не довелось больше исполнить радостные мелодии танца.

Поздно вечером, перед тем как семья улеглась спать, Уор спросил:

— Отец, неужели Рослые Люди подняли бы друг на друга палицы?

— Обычаи — это тропа, проложенная в темном лесу, — Гал сам не меньше Уора был встревожен случившимся. — По ней люди находят путь к светлой земле. А если тропа чересчур узка или плоха, они сходят с нее и идут напрямик, до крови обдирая себе тело. Все могло быть…

— Это так, отец, — добавил Эри. — Но дело не только в обычаях. Если люди следуют правилам, как собаки своему вожаку, у них вянет разум и воля, а в мыслях поселяется зло. Рослые Люди слишком успокоились, слишком поверили в свою непогрешимость. Им стало тесно на узкой тропе.

— Ты преувеличиваешь, Эри, — возразил Гал. — Не так уж они подчинились обычаям. Просто они тоже — только люди. Они могут ошибиться, погорячиться, позавидовать, как всякие другие…

— Я не верю, что они могут поднять друг на друга палицы! — настаивал Уор. — Рослые Люди мудры!

— Мудры, Уор, это так. А теперь посмотрим на случившееся иначе. Возьмем, например, тебя. Ты силен, добр, справедлив, но разве ты сегодня не пришел бы на помощь Эри, если бы с ним случилась беда? — невесело улыбнулся Гал. — Вот видишь… Еще вам одна загадка: каждый человек в отдельности поступает достойно, а объединившись, люди готовы совершить зло. Эту загадку я не разгадал…