Она посмотрела в сторону реки, где паслись Кинч и Мэй.

– А где мистер Б.?

Я указал на крест, воздвигнутый на вершине холма.

– Как… Что случилось?

– Нога провалилась в земляную дыру. Мы ничем не могли ему помочь.

– И Броди…

– Он тяжело переносит это.

Крупная слеза сползла по ее щеке. Я смотрел на нее.

– Энди, ты спала с другим человеком, не так ли? Я никогда этого не делал. Никогда не делил нас с кем-то еще. Так что теперь поздновато думать о том, кто тут горюет.

Она кивнула и попятилась.

– Я это заслужила. И даже более того. – Тем временем я уселся за руль и захлопнул дверь. Она стояла рядом до тех пор, пока я не опустил окно.

– Пожалуйста… Можно я еще кое-что скажу?

Я ждал. Она закусила губу. Опять слезы, но никакой косметики, никакой расплывшейся туши. Мне уже приходилось видеть это раньше. Я заглушил двигатель и посмотрел ей в глаза.

– Энди, я десять раз приезжал туда, – тихо произнес я. – Одиннадцать, если считать последний. Я сидел внутри старого пня и смотрел, как ты пьешь кофе и бегаешь трусцой. Сбрасываешь вес. Улыбаешься Эрлу. Потом, когда темнело, я проходил через лес, залезал на большой валун и смотрел, как ты плаваешь по вечерам. Я лежал так близко, что мог дотянуться до тебя. Пересчитать веснушки. Я десять раз это делал, и знаешь, почему?

Теперь слезы лились ручьем, нижняя губа дрожала. Осознание наконец пришло и всем весом обрушилось на нее. Ее плечи поникли. Я понимал язык ее тела, но не мог избавиться от боли. И гнева.

– Мне была нужна причина. Хотя бы одна причина для того, чтобы не подписывать эти бумаги. Любая причина. – Я покачал головой. – Я сидел там, оглядываясь на нашу жизнь, и мог видеть каждое событие из прошлого. Даже Эрла. Потому что я видел свою роль в них. Как мои поступки создали ту женщину, которой ты стала. Но каждый раз, когда воспоминания приходили ко мне и сталкивались с той, кем ты стала, я не находил никакой причины. Все, что я мог предъявить за время, проведенное там, – это сигарета, которую я даже не выкуривал. Потом я садился в автомобиль и уезжал домой, где обнаруживал, что ради сохранения этого… – я обвел взглядом пустынное ранчо Бэрс, – …мне придется отдать все, что было дорого для меня. Потому что ты все пустила на ветер за каким-то игорным столом. И как бы я ни старался, но не мог объяснить это мальчику, чья жизнь перевернулась вверх дном, но который отказывался понимать, почему его отец больше не хочет жить с его матерью. И каждый раз, когда я смотрел на его лицо, то видел его глаза, потому что ты дала их ему. Три года я держался и надеялся, но моя надежда иссякла. – Я постучал по своей груди. – Я ношу эту футболку ради сына, который думает, что она защищает меня от пуль… но она не защитит даже от дождя.