Я завел двигатель на нейтральной передаче. Когда я снял машину с ручного тормоза, Энди протянула руку. Она что-то держала.

– В самом деле, Энди, мне ничего не нужно от тебя.

– Пожалуйста.

Я покачал головой.

– Пожалуйста, Тайлер.

Я раскрыл ладонь. Она разжала пальцы, и оттуда выпали десять плотно скрученных, но так и не выкуренных сигарет.

Она отступила назад и уставилась в землю. Я смотрел на сигареты. Они были влажными от ее ладони. Некоторые более хрупкие, чем остальные. Я сглотнул и произнес:

– Энди, я долго любил тебя. И до сих пор люблю. Но мне тоже больно. Такое… нелегко пережить.

– Прости меня за все. – Она отвернулась. – И за некоторые вещи я извиняюсь больше, чем за другие.

Мне хотелось рассердиться. Хотелось накричать на нее. Причинить ей такую же боль, какую она причинила мне, но к чему бы это привело? Что хорошего могло бы получиться из этого? Когда-то она была моей женой и лучшим другом. Матерью моего сына. Что может облегчить такую боль?

Я кивнул и тронулся с места.

– Мне тоже очень жаль.

* * *

Я ехал медленно и пытался найти смысл в том, что не имело никакого смысла. Через несколько минут после шести вечера я постучал в дверь квартиры и услышал звук работающего фена. Дождавшись, когда он стихнет, я постучал еще раз. Сэм подбежала к двери, распахнула ее, улыбнулась, а затем покружилась, придерживая руками края своего легкого платья.

– Как я выгляжу?

Платье было черным, с тонкими бретельками, и заканчивалось чуть выше коленей. Когда она вращалась, платье немного просвечивало, приоткрывая изгибы ее тела. Оно не было прозрачным, просто очень тонким.

– Боже милосердный, – пробормотал я.

Сэм улыбнулась:

– Хороший ответ.

Она уже привыкла целовать меня, поэтому шагнула вперед, поднялась на цыпочки и прикоснулась губами к уголку моего рта.