– Я не думаю, что в этом есть необходимость, – сказала я.

– Я надеялся, что мы останемся друзьями.

Пошел ты к черту.

– Нет, спасибо, – сказала я. – У меня достаточно друзей.

– А как я буду знать, как у тебя обстоят дела?

– Со мной все будет в порядке. – Я по-прежнему не поворачивалась к нему. – Ты сам сказал, что я намного сильнее, чем мне кажется.

А потом я услышала, как он подошел к двери. На пороге он обернулся.

– Мне очень жаль, Маргарет. Я всегда буду помнить тебя.

– Это так смешно, – сказала я, глядя в его сторону, но отказываясь встретиться с ним взглядом. – Потому что я уже успела забыть о тебе.

На следующее утро, едва открыв глаза, я стала размышлять над утешительными словами, которые сказала мне Кит. Эксперт, которого она цитировала, говорил, что потребуется год, чтобы прийти в норму. Смогу ли я через год снова стать такой, какой была? Мне это казалось совершенно невозможным.

Но потом мне пришла в голову моя собственная утешительная мысль.

«Я согласна потерпеть этот год, – подумала я, – и если не буду чувствовать себя лучше, я убью себя».

И при этой мысли я воспрянула духом.

Весь этот год мне требовалось лишь проживать день за днем. Я попрошу маму купить мне большой календарь и повесить его на стену, и тогда я буду помечать крестиком каждый прожитый мною день. Ученый, о котором говорила Кит, сказал, что с каждым днем моя жизнь будет становиться все лучше. Отлично. Я очень на это надеялась.

А если он окажется не прав, у меня теперь был план Б.

У меня были и хорошие новости: вернуться в дом моих родителей оказалось гораздо приятнее, чем я опасалась.

Хотя мой папа не возвращался.

Он снял комнату в мотеле в тот день, когда подслушал признания мамы, и позвонил ей, чтобы сказать, что ему нужно немного времени.