— И сколько денег нужно тебе на этот раз? — с тоской поинтересовался Море Покоя.

— Потребуется две меры серебра, не меньше. Ведь теперь мне приходится оплачивать проживание этих двоих у каллиграфа, по таэлю в день. И самому каллиграфу следует увеличить вознаграждение, вы же понимаете, наставник…

Убедившись, что двери кабинета надежно заперты, Совершенный Учитель распахнул створки тяжелого, обитого бронзовыми гвоздями шкафа, стоявшего в углу комнаты, сразу за рабочим столом наставника общины. И не сдержал тяжкого вздоха при виде того, как уменьшились накопления за последние месяцы.

— У меня почти не останется денег. Надежда только на возобновление работы! — бормотал он, отсчитывая серебряные и золотые монеты.

— Я знаю, что требую многого, и приношу извинения, — смиренно произнес Торлак.

— Тут нужны не извинения! Тут дело нужно. От твоей «Красной Нити» зависит в том числе и наполнение этого шкафа… Скажи, как по-твоему, можем ли мы полагаться на честность несториан? Не пожертвуют ли они нами, если случится беда?

Уйгур уклонился от прямого ответа:

— Ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным… Когда дела принимают скверный оборот, каждый действует в собственных интересах…

Море Покоя пристально всмотрелся в глаза Торлаку. Тот ответил прямым и твердым взглядом. Наставник вздохнул.

— Не желаешь поужинать со мной? Повар приготовил пшеничные лепешки и отличный овощной бульон, — предложил он.

— Бесконечно благодарен, но предпочитаю сразу отправиться назад. Возьму с собой припасы и поем в дороге.

— Обычно во время твоих визитов мы находим время разделить трапезу… Твое присутствие перед алтарем Чистого Света, рядом со мной, позволяет мне обратиться к Мани с просьбой о защите его ученика! — расстроенно воскликнул глава манихейской общины Турфана.

— В следующий раз, через шесть месяцев, обещаю, что мы преломим хлеб и я буду помогать вам во время службы.

— Позволь мне по крайней мере помазать твой лоб освященным маслом, чтобы защитить на время путешествия в Китай! Церковь Света как никогда нуждается в тебе!

Уйгур опустился на колени перед наставником, и Совершенный Учитель, взяв стеклянный фиал со священным миро, обмакнул в него большой палец и начертал знак креста на лбу Торлака, который почтительно прикрыл глаза.

— Во имя креста, на котором Мани пострадал и принял смерть, ты, Торлак, получаешь благословение Учителя, — торжественно произнес Море Покоя.

— Как мне поступить с Лучом Света и Нефритовой Луной? — внезапно спросил Торлак в тот момент, когда наставник осторожно закупоривал стеклянный фиал. Склянка чуть не выскользнула из его пальцев, Совершенный поставил ее и гневно обернулся: