— Возможно, ему пришлось пойти другой дорогой? В конце концов, в обширном мире столько разнообразных искушений и соблазнов, а ведь ему предстояло проделать немалый путь по Китаю и стране Бод.

— Не думаю, ваше величество! Этот молодой монах заслуживает полнейшего доверия!

— А если он встретил по дороге красивую женщину и влюбился? — улыбнулась вдруг У-хоу, искоса глядя на почтенного настоятеля.

— В таком случае его ожидает ледяной ад, и ничего больше! Пять Защит принял обет чистоты и безбрачия, поклялся всю жизнь принадлежать общине Познания Высших Благодеяний! Этот юноша обладает исключительными качествами. Я собирался сделать его своим личным помощником. Не могу представить себе, чтобы он пренебрег всем этим!

— А если да — вы бы простили его?

— Никогда! — отрезал Безупречная Пустота, в глазах его вспыхнуло возмущение, вызванное одним только предположением императрицы.

— Но ведь настоятель монастыря Большой Колесницы может освободить монаха от принесенных обетов? — мягко поинтересовалась она.

— Каждый должен следовать однажды избранному пути! Если человек стал буддийским монахом, этот выбор нельзя отбросить в сторону, как нечто незначительное!

— Жизнь бывает порой сложна и извилиста, я сама — очевидный тому пример. По своему рождению я должна была служить торговцу мебелью или мелкому чиновнику… но судьба повернулась так, что я стала императрицей!

— Я говорю лишь о тех, кто не следует указанию Веры, направляющей к Истине, ваше величество, — как можно более почтительно заметил настоятель из Лояна. — Вы всегда хранили преданность указующему Пути, а если бы Пять Защит решился поступить так, как вы описываете, он лишился бы надежды на достижение истинной цели и спасение! Такой поступок был бы тяжелейшим предательством!

Императрица Китая поняла, что продолжать разговор сейчас будет бессмысленно. Ей подумалось вдруг, что суровый настоятель способен как на худшие, так и на лучшие порывы духа.

— Учитель Безупречная Пустота, я только что потеряла свою малышку! — внезапно воскликнула У-хоу и разразилась потоком слез.

Ошарашенный учитель дхьяны несколько мгновений молча смотрел на прекрасное заплаканное лицо императрицы. Та сила страсти, с которой она рыдала, казалась невероятной, и это представило ее в глазах Безупречной Пустоты совершенно в другой ипостаси.

У-хоу сказала настоятелю чистую правду. Несколькими днями ранее повитуха, служившая в императорском дворце, необычайно толстая матрона, привыкшая всем говорить правду без обиняков, объявила императрице, у которой случились преждевременные роды: