Немой, оставшийся у порога после ухода своей госпожи, поторапливал их жестами и помог собраться: обойдя комнату, пошвырял к ногам Пяти Защит вещи, которые стоило взять с собой, затем кинул туда же кошель с монетами. Затем он быстро и бесшумно повел их укромными дорожками и двориками, где обычно ходила только обслуга. Но и ее они не встретили: гигант отлично знал распорядок дня всех дворцовых служб. Немой вывел их через незаметную калитку на противоположной от Северных ворот стороне. Охранник даже не шелохнулся, предпочтя «не замечать» страшного монгола.

Когда они отошли порядочно и несколько раз свернули на перекрестках, с Лапики сняли раздражавший ее намордник, и она потрусила веселее. В отличие от Нефритовой Луны и Луча Света до них, парочке удалось быстро и без осложнений миновать заставу на выходе из города — Главная инспекция не давала приказа разыскивать беглецов.

Вскоре совсем стемнело, заморосил дождик, дорога сделалась скользкой. Пришлось искать хоть какой-нибудь постоялый двор для ночлега. Попался бедный и грязный. Та ночь была первой со времени прибытия в столицу, когда они не занимались любовью.

В общий зал проникал отвратительный запах пропотевших козьих шкур, которыми был застелен пол соседней комнаты, служившей спальней; там вповалку лежали люди. Найти свободное место оказалось непросто. Юные влюбленные тесно прижались друг к другу, словно это могло оградить их от внешнего мира, а собака устроилась у них в ногах. На следующее утро они без малейших сожалений покинули постоялый двор, надеясь, что в будущем им удастся находить более приятные места для ночлега.

Осень окрасила кроны деревьев в разнообразные оттенки золотого и красного, какие в природе трудно найти в иное время года.

Пять Защит решил, что им следует избегать людных мест на случай, если их станут разыскивать, и уклонился от Шелкового пути к югу. Здесь проходила менее известная дорога на запад. Она пересекала горный массив Эмейхан, включала множество подвесных мостов над глубокими ущельями, переправы через реки Синюю и Меконг. Толстый кошелек до определенного момента позволял не идти пешком, но, начиная с предгорий Тибета, продолжать путешествие им пришлось на собственных ногах: в нужную сторону вели только пешие тропы.

Порой им случалось отдохнуть в строении, называемом на Тибете табкан, — оно служило и жильем, и кухней, а в глубине обычно была устроена ниша, в которой находилась небольшая статуэтка Авалокитешвары. Гостей угощали лучшими яствами, доступными тибетцам: яйцами, молоком яка, жареной ячменной мукой с кусочками копченого мяса. После еды подавали непременный тибетский чай, заваренный на том же молоке яка и приправленный солью и бараньим жиром.