Но теперь она устала. Сильно устала. И в двадцать три года она уже не была маленькой.

Он ожидал бы от нее большего.

Нори отодвинула чашку в сторону. Подобные мысли опасны. Все эти годы ей приходилось проявлять особую осторожность, чтобы не провалиться слишком глубоко в эту кроличью нору. Ей никогда не выбраться отсюда.

Время для прогулки.

Нори накинула на плечи шаль и спустилась по узкой винтовой лестнице. Как всегда, остановилась, чтобы погладить одноглазую полосатую кошку хозяйки, прежде чем выйти за дверь.

Она любила кошек. Насколько Нори могла судить, они были лучшими компаньонами, чем большинство людей. Брак, дети… Все это не для таких, как она, и она не подходила ни для кого. Но ей бы хотелось когда-нибудь завести кошку.

День выдался на славу. Не слишком жарко, не слишком холодно. Солнце наполовину пряталось за кремовыми облаками, и дул легкий ветерок, который доносил с улицы аромат из пекарни.

Нори шла по дороге, умело избегая безрассудных велосипедистов, пока не добралась до небольшого моста через Сену.

Интересно, ходила ли сюда ее мать. Возможно, Сейко смотрела здесь на воду и наблюдала, как смелые голуби налетают, чтобы украсть булочку из рук ничего не подозревающих детей. Возможно, она прислушивалась к шуму паромов, проходящих внизу.

Нори плотнее закуталась в шаль. У нее их было две дюжины, всех цветов. Она вязала их годами, чтобы занять руки и занять бессонные ночи. Она даже научилась прилично делать домашние дела: варить варенье, обивать мебель, красить. Она всегда была в поиске новых увлечений. Что угодно, лишь бы успокоить голос в голове, который снова и снова шептал о вине. Но теперь шалей у нее достаточно. Шалей, шарфов, покрывал и свитеров. Нори была по горло сыта съемными комнатами и коттеджами. Сейчас она хотела другого, но это было опасно.

О возвращении в Японию не могло быть и речи. Не шла речь о радостном возвращении домой, потому что не существовало такого понятия, как дом. Она была кораблем, сорванным с якоря смертью Акиры.

Вероятно, надо переезжать. Лучше сложить вещи. Нори не обманывалась мыслью, что у Уилла хватит такта притвориться, будто он ее не видел.

Он расскажет всем, кому не все равно, то есть… одному человеку.

Пришло озарение, как удар грома с ясного неба.

Места для нее нет. Но, может быть, есть человек…

Нори никогда не позволяла себе думать об этом.

Элис сейчас лет двадцать пять, наверное, она замужем. Наверное, она ее забыла.

Или не забыла, а просто не хотела ее видеть.

Наверное, уже слишком поздно. Да почти наверняка уже слишком поздно.