Смотрю внутрь себя. В собственные глаза. Передо мной стакан бурбона. Хоть я его больше не вижу, знаю, что он там. Кладу обе руки на стакан. Сжимаю его в ладонях. Смотрю в себя. В светлую зелень собственных глаз.

Ярость визжит. Пронзительно, как никогда раньше. Визжит все громче и требовательней, от злости, отчаяния, ненависти и голода. Она визжит – возьми стакан, ублюдок. Возьми этот грёбаный стакан.

Я должен принять решение. Простое решение. И ни при чем здесь ни Бог, ни Двенадцать шагов. Только двенадцать ударов моего сердца. Да или нет. Очень простое решение. Да или нет.

Я смотрю в себя. В светлую зелень собственных глаз. Мне нравится то, что я там вижу. Меня это успокаивает. Взгляд прямой, сосредоточенный. Глаза не мигают. Впервые в жизни мне нравится то, что я вижу в собственных глазах. Я могу жить с этим. Я хочу жить с этим. Долго-долго. Я хочу жить с этим. Я хочу жить.

Ярость кричит – ты подлый убийца. Светлая зелень спокойно отвечает. Она отвечает – теперь ты моя, грязная мерзавка. Теперь я имею тебя, и всегда будет так. Отныне я владею тобой, подчиняю себе, ты будешь делать, что я прикажу. Отныне я принимаю решения, черт подери, а не ты. Ты подо мной и всегда будешь подо мной. Ты подо мной, мерзавка.

Я выпускаю стакан из рук. Смотрю на бармена. Он сидит на своем стуле, читает газету. Я говорю.

Приятель.

Он поднимает голову.

Да.

Вылей это дерьмо.

Что?

Я указываю на стакан.

Вылей это дерьмо в унитаз. Я не хочу.

Он смотрит на меня, как будто я повредился умом. Я смотрю на него, позволяю удостовериться, что я в своем уме. Он встает, идет ко мне. Я встаю и выхожу. Оставляю стакан на барной стойке рядом с двумя двадцатками.

Иду в бильярдный зал. Мой Брат Боб и мой приятель Кевин доигрывают партию. На столе один шар, восемь шаров в углу. Я сажусь у стены на стул. Рядом с ним стол, на столе пепельница. Закуриваю.

Брат прицеливается, чтобы сделать удар, и замечает краем глаза меня. Он поднимает голову и говорит.

Все в порядке?

Да.

Что ты там делал?

Ничего.