Однако, такой образ жизни требовал с его стороны немалых усилий и Петроний уже начал чувствовать, что надолго его не хватит. Именно по этой причине сегодня всадник решил вернуться домой пораньше.

Петроний осознал свою ошибку, бросив один единственный взгляд на открывшего дверь Антиоха. Его туника на коленях была испачкана песком, левое плечо присыпано то ли известкой то ли мукой, а подмышки были влажными от пота.

Что-то необычное должно было произойти в доме, чтобы заставить ленивого сирийца вспотеть. Если Антиох и обладал какой-либо выдающейся способностью, так исключительно способностью уклоняться от всех видов полезной деятельности. Даже его жена, властная Памфила, в полном и безоговорочном подчинении у которой Антиох прожил все два с лишним десятка лет брака, была не в состоянии его исправить.

– Что происходит? – тревожно спросил Петроний, перешагнув порог.

– Ремонт господин, – приглушенным тоном сообщил сириец.

– Уже! – Петроний замер.

– Всякие обмеры, осмотры, – стал объяснять сириец. В этот момент, подобно голосу сердитого Зевса, над атрием прогремел гневный окрик кухарки.

– Антиох!

Сириец вжал голову в плечи, нервно оглянулся и отозвался заискивающим жалобным тоном:

– Иду, иду.

– Где тебя носит, бездельник?

Памфила влетела в коридор, со стремительностью, совсем не подходящей для ее комплекции и с отчетливо выраженным намерением устроить супругу шумную выволочку. Увидев Петрония, она запнулась и даже попыталась неловко поклониться.

– Хозяин, ты… вовремя.

– Я открывал двери, Памфила. Что такое? Господин вернулся, а никому дела нет. Все заняты, все меряют, все считают, – забормотал Антиох, но достаточно было одного уничижающего взгляда кухарки, чтобы он тут же умолк, и, осторожно протиснувшись между супругой и стенкой, скрылся в атрии.

– Что происходит, Памфила? – повторил вопрос Петроний.

Объяснение подтвердило худшие из его опасений. Оказалось, что смирение иудея было притворным. Что, пользуясь отсутствием патрона, последние дни он вел сепаратные переговоры с подрядчиком и что некий Фуфий Матвей сегодня с самого утра полновластно распоряжался в доме.

Отстранив кухарку в сторону, Петроний прошел в атрий. Посреди зала стоял невысокий, бородатый человек, одетый, несмотря на жару в темную тунику из плотной ткани. В левой руке он сжимал табличку, в правой стило, которым время от времени делал пометки. Акций и Филопемена ползали по полу в дальнем углу атрия, совершая какие-то измерения с помощью длинной, покрытой узлами веревки. Марципор ходил за ними с табличкой в руках, старательно записывая цифры, которые ему сообщали. Иосиф стоял рядом с гостем