Впрочем, я уверен, что он не безнадежен. Юноша остался без должного руководства и поэтому оступился. Нужно всего лишь подтолкнуть его в правильном направлении. Он честолюбив и это качество наверняка можно направить ко всеобщему благу. Уверен, десять-пятнадцать лет в Испании или на Германской границе, внушат ему представление об истинных римских добродетелях.

– Твоя снисходительность не знает границ, – Петроний ухмыльнулся.

– Иногда и старикам полезно поучиться у молодых. Ты тоже, как я заметил, был снисходителен к Сирпику. Устроил весь этот спектакль, только чтобы заставить Эбура признаться и избежать упоминаний о том, что Сирпик продал в гладиаторы римского гражданина. Если бы подобное обвинение прозвучало официально, мне пришлось бы принимать меры. А это было бы неуместно и нежелательно, учитывая сколько времени прошло с тех пор и сколько денег он жертвует на благо Города. Я оценил твою сдержанность.

– Надеюсь, и он оценит, – всадник цинично улыбнулся. – И это поможет ему вспомнить, что я нашел убийцу его жены, и забыть, что благодаря мне он не смог насладиться местью, так как хотел. С моей стороны было бы невежливо и, учитывая все обстоятельства, даже бестактно брать деньги с Лоллия.

– Уверен так и будет, – согласился префект. – Хотя я не могу одобрить подобное поведение официально, при случае, я постараюсь освежить его память.

– Благодарю тебя. – Петроний прижал руку к сердцу и шутливо склонил голову.

– Это дешевле, чем платить тебе из собственного сундука, – в тон ему ответил префект и добавил. – Если у тебя есть еще какие-нибудь просьбы, которые не потребуют от меня расходов – милости прошу.

Петроний пригладил бороду.

– Раз уж ты так щедр… Как я понимаю у тебя не осталось обвинений против Аякса?

– Ты ошибаешься, – возразил префект. – У меня довольно причин, чтобы вернуть его на арену. Он обманом проник в семью, предал дом, который его приютил, обманул доверие господина, осквернил изображение бога, покушался на твою жизнь…

– Тавр, – перебил всадник.

Префект поколебался, потом, махнул рукой.

– Во имя Доброй богини. В конце концов, это ничего не будет мне стоить.

Эпилог

Эпилог

Деньги Сирпика, которые были то ли наградой за разоблачение убийцы, то ли платой за молчание, стали сильным инструментом давления на патрона в руках его вольноотпущенника. Решив финансовые проблемы, Петроний лишился последнего аргумента, позволявшего ему отклонять становившиеся все более настойчивыми увещевания Иосифа о необходимости озаботиться, наконец, состоянием дома. С каждым днем атаки иудея становились все яростнее и настойчивее, поэтому неудивительно, что всадник избегал проводить дома слишком много времени. Постепенно возобновляющиеся знакомства предоставляли ему прекрасную возможность для этого.