Коннектикутский капитан и юный нью-хейвенский сержант спорили — каждый настаивал, что здесь его юрисдикция. Солдаты уже подняли мушкеты. Но когда прозвучало имя человека, лежащего в гробу, нью-хейвенский сержант велел своим людям отойти в сторону. Кортеж пропустили. Когда он двигался мимо, сержант обнажил голову.

Ханкса положили на вечный покой рядом с Бартоломью, Миролюбой и Микой — у ручья, у подножия красного утеса. Солдаты дали залп, и над могилой поставили почетный караул на месяц — срок траура, официально установленный губернатором Коннектикутской колонии.

Даже многие годы спустя люди, слышавшие разные варианты этой истории, приходили посмотреть на могилу человека, чье имя со временем было утрачено. Его помнили лишь как охотника за судьями.

Эпилог

Эпилог

24 ноября 1664 года. Сегодня из Новой Англии на одном из кораблей полковника Николса прибыло письмо от братца Балти. Mirabile dictu[68].

Он сообщает о неуспехе своего предприятия, что меня нисколько не удивило. Но радостная весть! Он намерен остаться в Новой Англии — говорит, что имеет сведения о местонахождении судей-цареубийц. Уолли и Гоффу гарантирована смерть от старости. Боже, благослови Новую Англию.

Странно лишь одно: с каких это пор братец Балти мне тыкает?

Жена моя, натурально, впала в горесть и винит меня. Гневные тирады. Надавал ей оплеух.

К парикмахеру, договориться с ним, чтобы держал мой парик в порядке за двадцать шиллингов в год, что придаст мне весьма нарядный вид.

Засим в постель.

Исторические примечания

Исторические примечания