Лоусон отвел взгляд в сторону:

— Черт с ними! Почему мы должны о них беспокоиться? Мы управляем миром ради маленьких людей. Интеллект породил все проблемы человечества. Разум — корень зла. Но сегодня торжествует сердце. Слабые, смиренные, больные, бедные — о них, и только о них мы должны думать. — Его нижняя губа похотливо выпятилась. — Великие люди созданы для того, чтобы служить маленьким. Если они откажутся выполнять свой моральный долг, мы принудим их. Век логики кончился. Наступил век любви.

— Заткнись! — рявкнул Джеймс Таггарт. Все уставились на него.,

— Ей-богу, Джим, что с тобой? — дрожащим голосом спросил Орен Бойл.

— Ничего, — ответил Таггарт, — ничего… Висли, пусть он замолчит, пожалуйста.

Мауч неуверенно произнес:

— Но я не понимаю…

— Пусть он замолчит. Мы не обязаны его слушать.

— Ну да, но…

— Тогда продолжим.

— Что происходит? — потребовал объяснений Лоусон. — Я возмущен, я настоятельно… — Не увидев поддержки на лицах сидящих вокруг, он замолчал. Его рот перекосила гримаса ненависти.

— Дальше, дальше! — взволнованно предложил Таггарт.

— Что с тобой? — спросил Орен Бойл, не желавший понимать, что происходит с ним самим и почему он боится.

— Джин, гений — это предрассудок, — медленно проговорил доктор Феррис, странным образом подчеркивая каждое слово, будто знал, что называет то, что не имело обозначения в их умах. — Интеллекта не существует. Разум — продукт общества, совокупность воздействий, оказываемых на человека окружающими. Никто ничего не изобретает, все отражают то, что витает в обществе. Гений — это интеллектуальный мародер, жадный накопитель идей, по праву принадлежащих обществу, у которого он их крадет. Любая мысль есть кража. Если мы покончим с частными состояниями, возникнет справедливая система распределения богатства. Если мы покончим с гением, мысли и идеи будут распределяться справедливо.

— Мы здесь, чтобы говорить о деле или шутки шутить? — спросил Фред Киннен.

Все повернулись в его сторону. Это был крепкий, крупный мужчина, лицо которого, благодаря тонко прочерченным морщинкам, приподнимавшим уголки рта, хранило печать мудрой сардонической усмешки. Он сидел на подлокотнике кресла, держа руки в карманах и улыбаясь бесчувственной улыбкой полицейского, поймавшего магазинного воришку.

— Я вот что тебе скажу: набери членов Стабилизационного совета из моих людей, — обратился он к Висли Маучу, — уж постарайся, дружище, иначе я мокрого места не оставлю от первого пункта.

— Я безусловно намерен пригласить в совет представителя профсоюзов, — сухо сказал Мауч, — как и представителей промышленных кругов, транспорта и…