Во имя всего лучшего в вас, не оставляйте этот мир худшим. Во имя тех ценностей, которые поддерживают огонь вашей души, не позволяйте, чтобы ваше видение истинного человека искажалось примерами уродливого, дурного, презренного в тех, кто никогда не заслужит высокого звания человека. Не теряйте из виду истинный образ человека, высоко несущего голову, человека несгибаемого, непреклонного разумом, неустрашимо шагающего в новые дали. Не дайте погаснуть своему костру, берегите каждую искорку своего огня, одиноко горящею в безысходных трясинах приблизительного, несостоявшегося, непроявленного. Не дайте погибнуть герою в вашем сердце, страдающем от мысли, что вы не живете той жизнью, которую заслужили, но не могли получить. Проверьте, тем ли путем вы идете, ту ли ведете борьбу. Мир, к которому вы стремитесь, достижим, он существует, он реален, он возможен, он ваш.

Но чтобы завоевать его, надо посвятить ему всего себя, надо полностью порвать с вашим прошлым миром, покончить с представлением о человеке как о жертвенном животном, существующем ради удовольствия других. Сражайтесь за ценность своей личности. Сражайтесь за то, что является сущностью человека, — за верховенство его разума. Со светлой надеждой и полной уверенностью сражайтесь, зная безусловную свою правоту и веря в нее, ибо ваш нравственный принцип есть принцип жизни, ибо вы ведете бой за все новое, ценное, великое, доброе — за все светлое и радостное на земле.

Вы победите, когда будете готовы произнести клятву, которую я дал самому себе в начале своей борьбы. Для тех, кто хочет знать день моего возвращения, я повторяю ее во всеуслышание: клянусь своей жизнью и любовью к ней, что никогда не буду жить ради другого человека и никогда не попрошу и не заставлю другого человека жить ради меня.

Глава 8. Эгоист

Глава 8. Эгоист

— Мне это показалось, а? — выпалил мистер Томпсон.

Они стояли перед радиоприемником. Только что прозвучало последнее слово Галта, после чего последовало долгое молчание, в течение которого никто не шевельнулся. Все смотрели на приемник, будто выжидая. Но видели перед собой только деревянный ящик с кнопками и кружком материи, обтягивающей умолкший репродуктор.

— Показалось… Только мы, кажется, тоже слышали, — сказал Тинки Хэллоуэй.

— Тут ничего не поделаешь, — откликнулся Чик Моррисон.

Мистер Томпсон сидел на тумбочке. Ниже, на уровне его локтя, бледным продолговатым пятном виднелось лицо Висли Мауча, примостившегося на полу. За ними, как островок в полутьме обширной студии, лежала площадка, обставленная для их выступления в эфире; сейчас она опустела, хотя освещение еще не выключили; никто не позаботился убрать ненужный свет, заливавший расположенные полукругом кресла.