Мистер Томпсон перескакивал взглядом с одного лица на другое, словно в поисках каких-то одному ему ведомых признаков Остальные делали то же, но скрытно; каждый старался уловить реакцию другого, не раскрывая раньше времени своей.

— Выпустите меня отсюда — закричал какой-то молодой ассистент, закричал внезапно, ни к кому не обращаясь.

— Сиди на месте, — откликнулся мистер Томпсон. Казалось, звук собственного голоса вкупе с видом тотчас же безмолвно замершей фигуры ассистента, издавшего, впрочем, похожий на икоту стон, чрезвычайно ободрили мистера Томпсона и помогли ему вернуть привычный образ действительности. Его голова высунулась из плеч на дюйм выше.

— Рабочие на речь не клюнут, — сказал Тинки Хэллоуэй уже с большей надеждой. — Им он вроде ничего не обещал.

— И женщины не поддадутся, — заявила Матушка Чалмере. — Полагаю, уже установлено, что женщин не проведешь на мякине насчет разума. Женщины способны тоньше чувствовать. На женщин можно рассчитывать.

— На ученых тоже можно рассчитывать, — сказал доктор Притчет. Все сгрудились вместе, всем захотелось высказаться, они будто нашли предмет, о котором могли судить уверенно. — У ученых хватает ума не верить в разум. Он не друг ученых.

— Ничей он не друг, — сказал Висли Мауч, к которому вернулась какая-то видимость уверенности, — кроме разве что крупных бизнесменов.

— Да нет же! — в ужасе закричал мистер Моуэн. — Нет же! Не надо сваливать на нас! Я запрещаю говорить такое!

— Какое?

— Что у бизнесменов есть какие-то друзья!

— Не будем ссориться из-за этой речи, — сказал доктор Феррис. — Она слишком заумна. Не по зубам простому человеку. Эффекта не будет, народ ничего не поймет.

— Конечно, — с надеждой произнес Мауч, — именно так.

— Во-первых, — воодушевился доктор Феррис, — люди не умеют думать. Во-вторых, не хотят.

— А в-третьих, — подключился Фред Киннен, — им не нравится голодать. С этим что предлагаете делать?

Было очевидно, что он задал вопрос, который все высказывавшиеся раньше замалчивали. Никто не ответил, всем как-то сразу захотелось втянуть голову в плечи, они сгрудились плотнее, будто на них давила пустота студии. В общем молчании с неисправимым оптимизмом ухмыляющегося черепа гремел военный марш.

— Выключите к черту! — прокричал мистер Томпсон, махнув рукой в сторону радиоприемника. — Заткните ему глотку!

Его распоряжение выполнили. Но от полной тишины им стало еще хуже.

— Ну? — спросил мистер Томпсон, недовольно поднимая глаза на Фреда Киннена. — Так что же мы, по-вашему, должны делать?

— А почему вы спрашиваете меня? — отмахнулся от вопроса Киннен. — Не я здесь главный.