— Я тоже за, — отвечает мадам.

Я ушам своим не верю.

— Значит, по рукам? — спрашиваю я.

— По рукам, — отвечает мадам.

— Триста марок. Сколько это в гульденах?

Она принимается отсчитывать банкноты. Из часов в виде домика, висящих на стене, выскакивает кукушка и выкрикивает время. Я засовываю деньги в карман.

— Помянем Мальвину стаканчиком коньяку, — говорит мадам. — Завтра утром мы ее похороним. Ведь вечером ресторан должен опять работать.

— Жаль, что мне нельзя быть на похоронах, — говорю я.

Мы все выпиваем по стаканчику коньяку с мятной водкой. Мадам прижимает платок к глазам.

— Я очень расстроена, — заявляет она. Все мы расстроены.

Я встаю и прощаюсь.

— Георг Кроль установит памятник, — говорю я.

Дамы кивают. Никогда я не видел такого доверия и верности, как в этом доме. Они машут мне в окна. Доги заливаются лаем. Я торопливо шагаю вдоль ручья к городу.

x x x

x x x

— Что? — восклицает Георг. — Не может быть!

Я молча извлекаю из кармана голландские гульдены и раскладываю их на письменном столе.

— А что ты продал?

— Подожди минутку!

Я услышал велосипедный звонок. Тут же раздается за дверью властное покашливание. Я сгребаю деньги и сую обратно в карман. На пороге появляется Генрих Кроль, кромка брюк у него слегка в грязи.