— Объясни ты ему, что от него требуется, да поживее, — сказал Хью Симу Тэппертиту. — А ты, хозяин, слушай в оба уха, если хочешь, чтобы они после этой ночи еще тебе пригодились.

Гейбриэл скрестил руки (теперь они у него были свободны) и молча уставился на своего бывшего подмастерья.

— Вот что, Варден, — начал Сим, — нам надо в Ньюгет…

— Это ты верно говоришь, — перебил слесарь, — туда вам всем и дорога!

— Нет, мы идем туда, чтобы поджечь тюрьму, — пояснил Саймон, — взломать ворота и выпустить арестантов. А вы помогали делать замки для главных ворот и…

— Помогал. И вы мне спасибо не скажете: сработано на славу, сами увидите.

— Может, и так, — отозвался Сим. — Но теперь вы нам должны их взломать.

— Должен? Вот как!

— Да. Потому что вы знаете, как это сделать, а я нет. Пойдете с нами и своими руками рассверлите их.

— Сим Тэппертит, пусть у меня руки отсохнут и пойдут тебе на эполеты, если я это сделаю, — сказал слесарь спокойно и медленно.

— Это мы еще увидим! — вмешался Хью, видя, что ярость толпы готова разразиться. — А пока что соберите в корзинку его инструменты, какие нужны, и я поведу его вниз. Эй, там, откройте входную дверь! Да посветите нашему храброму капитану! Неужто у вас здесь другого дела нет, как стоять сложа руки и брюзжать?

Бунтовщики стали переглядываться и скоро разбежались по всему дому, по своему обыкновению грабя или разрушая все, унося ценные вещи, какие им понравились. Впрочем, времени на это у них оставалось мало, так как инструменты слесаря скоро были собраны в корзинку, которую взвалили на спину какому-то парню. Приготовления к осаде тюрьмы были таким образом закончены, и тех, кто грабил в комнатах, созвали вниз в мастерскую. Уже готовились выступить, когда сверху пришел замешкавшийся там громила и спросил, не выпустить ли запертую на чердаке девицу, которая страшно шумит и вопит без умолку.

Саймон Тэппертит охотно запретил бы это, но большинство его товарищей, помня, какую услугу Миггс оказала им своей проделкой с ружьем, были другого мнения, и ему пришлось сказать: «Да». Тот же человек опять пошел наверх и скоро вернулся, таща освобожденную мисс Миггс. Она вся скорчилась, руки и ноги у нее висели как плети, а одежда сильно отсырела от обильных слез.

Так как эта молодая особа, пока ее несли с чердака, не подавала никаких признаков жизни, то ее спаситель объявил, что она не то умерла, не то кончается, и не зная, куда ее девать, оглядывался, ища скамьи или хотя бы кучи золы, чтобы положить бесчувственное тело. Вдруг мисс Миггс, каким-то непостижимым образом оказавшись на ногах, откинула волосы с лица, дико вытаращила глаза на мистера Тэппертита и с криком: «Жизнь моего Симмуна спасена!» — бросилась к нему на шею так стремительно, что он зашатался и отлетел на несколько шагов, увлекая за собой свою прекрасную ношу.