Некоторое время Деннис не мог выговорить ни слова. Но едва перевел дух, снова принялся задабривать Хью.

— Я сделал все, что мог, братец, — хныкал он. — Ну, поверь ты мне! На меня наставили с двух сторон штыки и черт знает сколько ружей, — ну, и пришлось указать им тебя. Но если бы тебя не взяли живьем, так застрелили бы. Подумать только, — застрелить такого молодца!

— А сейчас мне лучше, по-твоему? — спросил Хью, подняв голову, с такой свирепой миной, что палач не сразу решился ответить.

— Гораздо лучше, — примирительно сказал он, помолчав. — Во-первых, на суде всякое случается, есть тысяча шансов выпутаться. Может, мы еще выйдем целехоньки. То ли бывает! А если даже счастье нам изменит, — что ж, вешают человека только раз. И, когда это делается чисто, ловко — словом, как следует, это так красиво, ты представить себе не можешь! Выдумали убивать людей из мушкетов! Тьфу!

Одна только мысль об этом так возмутила Денниса, что он с ожесточением плюнул на пол.

Человеку, незнакомому с его склонностями и повадками, эта горячность могла показаться мужеством, а так как он, хитро умалчивая о своих тайных надеждах, напирал на то, что они с Хью в одинаковом положении, это смягчило молодого дикаря гораздо больше, чем могли бы смягчить самые убедительные доводы или самая униженная покорность. Хью уперся руками в колени и, нагнувшись вперед, смотрел на Денниса из-под свисавшей на лоб всклокоченной гривы уже с каким-то подобием улыбки.

— Видишь ли, брат, — начал палач уже гораздо увереннее. — Все вышло из-за того, что ты попал в дурную компанию. Солдаты искали того человека, который был с тобой, он им нужен был гораздо больше, чем ты. Метили в него, а заодно взяли и тебя. Сам видишь — что я этим выиграл? Мы с тобой оба здесь, оба в одинаковом положении.

— Слушай ты, мерзавец, — хмуря брови, возразил Хью, — не так уж я прост и отлично понимаю, что у тебя тут был свой расчет, для того ты нас и выдал. Но сделанного не воротишь. Ты тоже здесь, и нам обоим скоро конец. Да и мне все равно, жить или умереть. Так стоит ли о тебя руки марать? Есть, пить и спать, пока я еще здесь, — больше мне ничего не надо. Жаль, что в это проклятое место редко заглядывает солнце. Было бы его побольше, так я лежал бы и грелся целый день, с места не вставал бы. И ничего больше не хочу. Так что мне за дело до тебя?

Закончив эту речь зевком, напоминавшим рык дикого зверя, Хью снова растянулся на скамье и закрыл глаза.

Деннис, значительно ободренный его миролюбием, несколько минут молча наблюдал за ним, потом придвинул свой стул поближе к жесткому ложу Хью, оставаясь, однако, из благоразумной осторожности на приличном расстоянии от его сильной руки.