Это больно. Удар под дых. Мэри делает глубокий вдох.

– Я совершенно не такая, как ты, – заявляет Кэролайн и тычет в Мэри указательным пальцем. – Ты – самая эгоистичная женщина во всей вселенной. Ты бросила меня, где-то шлялась несколько лет, а потом явилась и украла меня. А когда я наконец вернулась домой, моя мать покончила с собой, а дед превратился в развалину. Я отказалась от всего, чтобы приглядывать за ним – за твоим отцом! А это должна была делать ты.

– Нет, не я, – отвечает Мэри, – и не ты. Никто не просил тебя этим заниматься, но ты не желала слушать, когда я тебе об этом говорила. – Она снимает со спинки стула шаль: хочет выйти покурить и немного успокоиться. – Никто не виноват в смерти Пэт, и все же ты осталась там, потому что чувствовала виноватой себя. Болезнь Криса – не твоя вина. Прекрати наказывать себя за все на свете.

– Заткнись, – тихо говорит Кэролайн. – Заткнись и уходи.

– Стив смог бы понять тебя.

– Понять? Я не желаю быть женщиной, которая бросает своих детей, летит в Испанию и трахается с официантом. И я не желаю быть женщиной, которая рассказывает мужу о своей провинности, чтобы от этого ей стало легче. Так что помолчи-ка.

На пороге появляется Кейти. Она в пижамке и дрожит от холода. Полусонная, ничего не понимающая, девочка смотрит на мать, потом на Мэри и опять на мать.

– Вы о чем говорите?

Время замедляет ход.

Кэролайн протягивает руку.

– Детка, зачем ты пришла сюда?

– Я услышала шум.

– Это мы разговаривали. Громко, да? Прости.

– Мне не понравилось.

– Иди ко мне, иди на ручки. Отнести тебя в кроватку?

Кейти сует палец в рот.

– А ты почему тут?

– Я вернулась домой.

Мэри видит, как малышка хмурится. Наверное, думает, что еще спит и видит маму во сне. При этом она не верит, что эта стройная загорелая женщина с косичками и есть ее мама, которую она не видела несколько недель.