Глеб быстро шагал по Ломоносовскому проспекту к метро. Слева от него в тёмное небо звездолётом возносилась сияющая огнями громада МГУ. Час уже был поздний, но людей на тротуарах оказалось много: в основном это были шумные компании молодёжи.

Глеб увидел двух девушек, стоявших под ручку. На одной была короткая белая шубка-распашонка с остроконечным капюшоном, а на другой — какой-то пиджак из чёрной норки, красный берет и красные зимние лосины. Девушки были разные, но обе одинаково держали перед собой айфоны и смотрели на экранчики. Глеб догадался, кого они там видят.

Обе девушки так же синхронно повернули головы и посмотрели прямо на Глеба. Можно было решить, что девчонки под гипнозом — но их лица вдруг неуловимо изменились, посветлели и тоже стали похожими, как у близнецов… А точнее, у них на двоих теперь стало одно лицо — разом и прекрасное, и мёртвое.

Едва сдерживая себя, чтобы не побежать, Глеб устремился к плоскому и круглому павильону станции с тонкими колоннами и большими окнами в квадратик. Девушки, словно заколдованные, под ручку шли вслед за Глебом, качаясь на шатких каблуках. Глеб то и дело оглядывался на этих подружек, но всё же заметил, как у входа в павильон представительный мужчина в военном бушлате полез во внутренний карман — возможно, за смартфоном, на который чума прислала ориентировку на Глеба.

Конечно, это была чума телекома.

Глеб покупал проездной для метро, спускался на станцию и думал про чуму. Чьё лицо он видел у преследователей? Абракадабры? А не важно. За ним гнался не демон чумы, а сама чума. Даже не так: чума не гналась за ним, а просто была вокруг него, как воздух.

Демон — это молния, а чума — гроза. Гроза убивает ударом молнии, а может убить, когда ураганным ветром валит деревья и столбы, может убить, когда от ливня реки выходят из берегов и топят города. Молния появляется и исчезает, а гроза, пока не иссякнет сама по себе, всегда вместе с тобой. И сейчас Глеб не просто бежит, увёртываясь от молний, а прорывается сквозь смертельную бурю, хотя другие эту бурю не видят.

На платформе Глеб сразу укрылся за углом массивного пилона, облицованного кремовым мрамором, но это было глупо: сука-чума не рыскала по следу, как собака, а неслась по магнитным полям телекома. В чёрном тоннеле нарастали свист, грохот и тот волшебный серебряный клёкот, с которым летали поезда метро. Поезд будто вывалился из тоннеля и заполнил собою мучительную пустоту за краем платформы.

Толкотни в этот час в метро уже не было, и в вагоне Глеб встал так, чтобы можно было осматривать станции в окно. Двери схлопнулись, поезд покатился, и Глеб успел увидеть у красно-синего столба посреди станции человека, поднимающего к уху смартфон. У человека было то же самое лицо, что у ковбоя, сбитого маршруткой, и у тех двух девушек на Ломоносовском проспекте.