Дорогой Литературный Собеседник,

В моей семье нет Ангелов, ни Старшего, ни Младшего.

Когда мой старший брат доживал свой последний месяц, умирая от неизлечимой болезни, он похоронил свою мать. Ее похороны пришлись ровно на день накануне его дня рождения. Он знал, что это его последний день рождения, хотя, думаю, хранил эту уверенность при себе. Кристал, одна из армии его внучек, настояла, чтобы семья устроила «Папе» сногсшибательный праздник, дебош – из тех, что он так любил в лучшие времена. И мы устроили. И он был счастлив. Все понимали, что это прощание, но, эй, – мы же мексиканцы: когда будут разрезать праздничный торт, запросто может явиться чудо-целитель, или ангел, или пилот НЛО и исцелить страждущего.

Его звали Хуан. Он здорово уменьшился в размерах, но это не отразилось на боевитости и жизненной силе. Крошечный из-за рака, он пылал светом, изливая на нас отличное настроение и добрый юмор. Вечеринка/поминки по живому получилась умопомрачительной. Мексиканский вариант «Поминок по Финнегану». За каждым углом разворачивались незабываемые сцены из драм и комедий. Горы еды. Штормы музыки. Поколения обычных людей пришли преклонить колени и поблагодарить этого человека за семьдесят четыре года его жизни. Хуан сидел в инвалидном кресле в центре водоворота человеческих фигур, историй и поступков – некоторые из которых поистине блистательны в своей непристойности – как настоящий король. Каковым, разумеется, и был.

Из-за болезни он иногда слабел и удалялся полежать. Он просил меня прилечь рядом, и я это делал. Мы вспоминали множество историй – он считал исключительно своей заслугой тот факт, что я стал писателем, потому что в детстве всучил мне стопку книжек космической оперы Э. Э. «Дока» Смита^[305]. Вскоре семейство обнаружило, что вечеринка продолжается в жанре «пижамной», и внезапно Хуан оказался среди кучи уютно толкающихся тел, устроившихся на его кровати. И весь день он улыбался.

Через месяц он умер, и мы все опять собрались похоронить его.

Как было сказано, должен напомнить читателям, что это роман, художественное произведение, а не история семьи Урреа.

Разумеется, Старшего Ангела не было бы без примера моего брата и его любимой жены, Бланки. Мне часто казалось, что он диктует образы и сюжеты из-под земли, из своей могилы. Честно говоря, когда я читал отрывки племяннице, у нас возникало странное ощущение, что выдуманные сцены были отражением подлинных, из настоящей жизни, о которых я никоим образом не мог знать. Но нет – не существует ни семейства Бент, ни Кеке, ни Паз, ни Браулио. И мы не из Ла-Паса. Не было никакого губительного пожара. И, к сожалению, не существуют ни Пато, ни Мэри Лу.