Только краешком сознания она посмела вообразить, будто Чернобудово и вся толпа родни и предков не видит ее, не смотрит на нее, не судит, что она сама вольна решать, как ей жить – и захватило дух от испуга и от пьянящего чувства свободы.

Но тогда получается, она может сама выбрать, кого ей любить? Уже давно Пестрянка осознала, что мысль о воссоединении с мужем радует ее куда меньше, чем положено, а огорчает не столько равнодушие Асмунда, сколько намерение Хельги взять за себя черниговскую невесту. Асмунда, какой он есть сейчас, она почти не знает, зато в Хельги за этот уже почти год, особенно последние полгода, привыкла видеть самого близкого, расположенного к ней человека.

– Фастрид, я не возьму другой жены, если это тебя опечалит, – шепнул ей Хельги. – Я еще не знаю, где я буду жить и чего сумею достичь, но я хочу разделить все это с тобой, если ты пожелаешь.

– Что… – Пестрянка подняла голову. – О чем ты говоришь?

– Ты можешь быть моей женой, если хочешь. С родичами я все улажу.

– Но так не бывает… – прошептала изумленная Пестрянка.

– Асмунд не станет тебя удерживать, а родичи согласятся, если уж ты, твое приданое и дитя останетесь в той же семье. Если мне хватит удачи, через год-другой мы получим во владения Деревлянь, а там никто и не узнает, какого ты рода и был ли у тебя другой муж. Я никогда не покину тебя. Я не такой дурак, как Асмунд, и понимаю, чего стоит такая жена. Ты согласна?

Пестрянка не находила слов. Забыть об Асмунде и остаться с Хельги – это было бы самым большим счастьем, какое она могла придумать. Но такого просто не может быть! Нельзя второй раз выйти замуж при живом муже!

Не дождавшись ответа, Хельги поцеловал ее. И она забыла, о чем они говорили; все в ней вспыхнуло и потянулось ему навстречу. Если только представить, что она сама вправе решать свою судьбу… то она давно все решила.

* * *

На княжьем дворе утро выдалось бурным. Грозничар явился в гридницу завтракать, мрачноватый с похмелья, а потом попросился переговорить с князем наедине.

«Наедине» означало в присутствии княгини и Мистины, но против их общества Грозничар не возражал.

– Я все понял, – почти с порога отрезал он, не тратя лишних слов. – Этот ваш Хельги – побочный сын твоего отца, да, княгиня?

– Истину глаголешь! – подтвердил Мистина, пока Ингвар и Эльга с досадой переглядывались.

– За ублюдка племянницу не отдам! – так же решительно продолжал Грозничар. – Мы себя не в дровах нашли! И девка у меня получше других будет! Да только свистну – женихов сорок человек набежит, знай выбирай! Для вас мы с отцом берегли. А вы нам что подсунуть хотите? Обидеть задумали нас, Тростеневичей? Или мы вам, русским князьям киевским, не слуги верные? Не надежные? Такой свадьбе не бывать. А с моей невестой что? Я сюда жениться поехал, там в Чернигове отец пива наварил, медов наставил. А я как уехал холостой, так и приеду? Всему городу, всей Саваряни на посмешище? Поссориться хотите?