Еще через некоторое время тем же путем сверху пришел знак: готово. Мистина и Хавстейн ждали его, стоя под скалой среди своих людей: отобрали из собственных дружин два десятка самых крепких, толковых и надежных.

– Пошли! – вполголоса сказал Мистина.

Хирдманы вереницей по одному молча устремились к лестнице. Мистина провожал каждого легким хлопком по плечу – будто выдавал по кусочку своей удачи, как вождя. Будь здесь при войске Ингвар или Свенельд – Мистина первым и полез бы на скалу во главе малой дружины. Но будучи сам воеводой, он уже не мог себе этого позволить, и возглавлял людей Эскиль – молодой подручный Хавстейна.

Когда в темноте исчез последний хирдман, Мистина почти бегом вернулся к главной стене и каменной лестнице. Часть русов – в основном раненые – сидели у костров и пели, успокаивая греков якобы бездействием врага, но большая часть людей, одетая и вооруженная, отоспавшаяся за день, в темноте ждала знака.

Ждали его и еще два десятка отроков, без огня и без звука стоя под стеной. И они дождались первыми. Никакого шума схватки сверху не доносилось, но потом со стены вдруг упало тело. За ним еще одно, потом еще сразу два. Как и ожидалось, упали молча – лишь звякнули о камень пластинки панцирей.

Это все – на стене едва ли могло быть более четырех дозорных одновременно. Уннар, как выяснилось потом, привязал лестницу к подножию каменного креста на утесе. Дозорных здесь не оказалось, с утеса на стену вела не охраняемая ночью лестница. Поэтому четверо дозорных на стене даже не успели понять, что умерли. Это были всего лишь стратиоты, и хирдманы сняли всех четверых почти одновременно.

На площадке перед воротами ждал со своими людьми молодой ловацкий князь Зорян. Взойти по лестнице в темноте удалось беззвучно, но наверху пришлось труднее: всю площадку завалило камнем, идти по нему в темноте, не ломая ноги, было и само по себе сложно, а им ведь еще приказали соблюдать тишину! Все понимали, что даже в случае успеха открыть ворота сразу не выйдет – придется сначала разобрать оба завала, изнутри и снаружи.

Зорян ждал, что со стены упадут тела дозорных, а потом будут спущены лестницы. Но ничего не падало. Он прислушивался изо всех сил, но за шумом леса на склонах долины не мог ничего разобрать. Слышал только пение из церкви, что высилась сразу за воротами. Одни мужские голоса, напев торжественный и такой угрюмый, что Зоряна пробирала дрожь.

Потом вдруг прямо ему на шлем свалилась веревочная лестница. Как потом оказалось, Эскиль не стал сбрасывать дозорных с надвратной части стены: побоялся, что с такой небольшой высоты их тела, падая на камни, слишком сильно загрохочут, а ведь беженцы спали прямо на дворе перед воротами – совсем близко. Поэтому здешних часовых просто уложили на пол под стеной. В такой близи беженцы могли бы услышать легкий шум короткой схватки, но русам помогло то, что в церкви круглые сутки шла служба и пение монахов заглушало все прочие звуки поблизости.