Ровный голос Ригора не мешал Ингвару думать о своем. Лучи из окна падали на мраморный пол, белые и красные мозаичные плитки словно перемигивались. Здесь, во дворце Малого Преслава на Дунае, Ингвар с новой женой и дружиной жил уже неделю. Сюда их привез Боян после того, как Ингвар окончательно встал на ноги и справил свадьбу. Ингвар тогда не знал, на что решиться. Несмотря на всю свою красоту, город Несебр порядком надоел ему: тянуло домой, в Киев.

Медлить из-за раненых уже не приходилось: кому было суждено умереть, умерли, а кому суденицы продлили нить, поправились. Неходячих еще оставалось человек десять, но они не сильно обременяли дружину в пять без малого сотен человек. С такой силой уже можно было пройти долгий путь до Киева, не боясь и днепровских порогов. К тому же Боян обещал проводить его со своими багатурами, а еще новое звание родича печенежских ханов обещало безопасность больше прежнего.

Но Ингвар хмурился, воображая, как вернется в Киев, имея из добычи главным образом две свежих дыры в шкуре. От привезенного с берегов Босфора осталось не много. Самые лучшие вещи – серебряные и позолоченные церковные сосуды, украшения подороже – он на свадьбе раздал новым родичам, отправил царю Петру и кавхану Георги. Те сами не почтили свадьбу присутствием, но прислали подарки со стариком – ичиргу-боилом по имени Мостич. Мостичу тоже подарили самую лучшую застежку на плащ – круглую, из золота, с цветной эмалью в серединке и жемчужным ободком по краю.

В Подунавье жать начинали раньше, чем в Полянской земле, и теперь хлеба уже убрали. Здесь окончание жатвы справляют так же весело, как у полян: из последних колосьев собирают сноп, одевают в женское платье, называют «жнивная царица» и торжественно несут освящать в церковь. Ингвар с Бояном и другими боилами ждал шествие у преславской церкви Святых Апостолов, а возглавляла жниц Огняна-Мария – в женском уборе еще более прекрасная, чем в тот день, когда в облике Солнцевой Невесты передвигалась на носилках под красным покрывалом.

Но шумные пиры по случаю дожинок напоминали Ингвару – близится осень. Каждый день он встречал надеждой: нынче будут вести от Мистины. Сначала он ждал вестей об успехе, теперь жаждал ну хоть каких-нибудь. Но вестей не было.

– …Триста светлейших ангелов охраняют рай и своим немолчным пением денно и нощно служат Господу. И воскликнул я: «Как прекрасно это место!» И сказали мне мужи: «Енох, место это уготовано праведникам, испытавшим за свою жизнь всяческие напасти…»

Книгу Еноха, ходившего на небо и видевшего Бога, отец Ригор читал не Ингвару. На скамьях перед ним сидели человек двадцать русов во главе с Дивосилом – с недавних пор рабом Божьим Ермолаем.