– Кому еще здесь быть в такую пору?

– Может, мара какая… Или эта… сама… вылезла…

Головня был здоровый мужик, храбрый в сражении, но трусоватый по части всякой нежити.

– Это она! – подтвердил и Одо. – Слава асам! И Велесу тоже! Только не упустите, парни! – взмолился он. – Я больше не могу тут сидеть по ночам, все на свете уже чуть не отморозил!

– Не упустим! – заверил Дагмунд. – Давай, вы вдвоем справа, я слева, Гери – с той стороны, а Брюхо пусть тут ждет. Гривна наша! О добрые асы! С меня ягненок, если этот мрак закончится!

Женщина на могиле Рагноры смотрела только в землю и, кажется, разговаривала с ней. Хирдманы приближались ползком, уже не замечая сырости, холода и грязи. Долгожданный успех был так близко – руку протяни. Изредка они поднимали головы, чтобы не сбиться, и каждый раз видели темную фигуру, склоненную над краем могилы. По сторонам она совсем не смотрела.

Когда из густых сумерек в трех шагах впереди вдруг, будто из-под земли, кто-то выскочил, Ведома вздрогнула, но не испугалась. Скорее даже обрадовалась – ради этого она и пришла.

И тут же поняла, что это не Рагнора. Вместо бабки к ней устремился какой-то мужчина. Ведома вскочила, метнулась в сторону и налетела еще на кого-то. Этот кто-то крепко ухватил ее за плечи и заорал:

– Держу!

Ведома рванулась, но этот кто-то обхватил ее сильными руками и притиснул к груди, будто в порыве любовной страсти. Тут же их окружили еще три или четыре темные фигуры. Чьи-то руки трогали ее, кто-то тяжело дышал, кто-то заливался хриплым смехом, в котором слышалась сумасшедшая радость.

– Да точно она?

– Поверни ее, чего вцепился!

– Гери, выбей огня!

– К троллям огонь, что я, княжну нашу не узнаю?

– Отпусти ее, что облапил, будто жену свою!

– Да как бы того…

Наконец Ведому выпустили, и она повернулась. Вокруг нее плотным кольцом стояли четверо или пятеро мужчин. Несколько рук держали ее за плечи и края одежды, будто она в любой миг могла провалиться под землю и они готовились ее удержать. Именно так они это и понимали. Даже внезапная поимка жар-птицы едва ли обрадовала бы их больше.

– Княжна! Это ты! А это мы! – наперебой восклицали они. – Да ты нас не узнаешь! Это же я, Одо! А это Брюхо! Помнишь Брюхо! Он все жрет, что поймает!

– А это я, Дагмунд! – Кто-то с ликующим хохотом бил себя по груди. – Мы уже два месяца тебя здесь поджидаем! Уж и помучила ты нас! Одо себе все яйца отморозил!