– Но… кого же тогда похоронили? – спросила она потом.

Хоть она и видела сестру живой, у нее не укладывалось в голове, что она пришла и попалась напрасно.

– В бабкину могилу – кого? Я слышала, что похоронили Приянку… и сама видела, там копали недавно…

– Ох! – Гостислава прижала руки к груди. – Я день и ночь у чуров прощения прошу, да разве он меня спрашивал!

– Кого похоронили? – Ведома схватила мать за руки.

– Чужую девочку какую-то, из челяди. Кто-то вез челядь на юг продавать, а она умерла в дороге, ее и принесли. Отец придумал: велел нарядить в Приянкино, в нашей бане положить, причитать над ней! Я-то не стала, не до того я еще из ума выжила, чтобы родную дочь живую оплакивать как мертвую, а он каких-то баб привез, они и причитали. Дескать, княгиня от горя без ума лежит! Три дня плакали, люди ходили на нее смотреть, да что там под платком разглядишь! А потом бабкину могилу разрыли и положили ее.

– Зачем?

Ведома не могла поверить, что ее отец пошел на такое кощунство. Объявил умершей родную дочь, осквернил могилу родной матери – ради чего?

– Затем! – Гостислава похлопала ее по плечу. – Чтобы ты пришла туда над ней плакать. А у него парни едва не с Дожинок там дозор несли каждую ночь. Ждали тебя. Он ведь знал, что ты придешь! Придешь к бабке, чтоб спросить, зачем она к нам ходит. Ты и пришла…

Ведома взялась за голову обеими руками. Только сейчас разные события связались у нее в голове, и она сообразила, что отцовы хирдманы оказались ночью на жальнике вовсе не случайно. Ее ждали там, как перепела возле сетки. А вместо манка послужила ложная весть о смерти родной сестры…

– Где же ты была? – Мать обняла ее за плечи. – Скажи, не томи. Все ли с тобой ладно? Тебя кто-то в неволе держал? Мы сперва-то думали, Зорян увел, а потом нам Ингвар ладожский Нежанку прислал – мы и поняли, что Зорян умыкнул не тебя. А куда ты делась – одно солнце красное да месяц ясный ведают.

– Нежанку?

И в это время в избу ворвался Сверкер. Гостислава и Ведома разом вздрогнули и обернулись к нему, и его вдруг поразило сходство этих двух женщин: одна была в ромейском платье синей шерсти, другая в белом навершнике и поневе. Разница их лет в полутьме была почти незаметна, и ему вдруг померещилось, что перед ним две доли одного и того же человека – добрая и злая…

Моросил дождь, но Равдан, поглубже надвинув шапку, его не замечал. Его несла вперед могучая сила: жажда если не найти, то хоть узнать что-нибудь о волшебной жене, которая вышла к нему будто из березы, а потом так же внезапно пропала. Но если уж тебе досталась в жены княжья дочь и ведунья, то неожиданностям дивиться нечего. Томило беспокойство. Ведома знала, что мертвая бабка уже утащила ее младшую сестру и давно угрожает матери. А что, если она пошла к бабкиной могиле… и старая шишимора уволокла ее под землю? При мысли об этом Равдан чувствовал дикую ярость. Если Рагнора и правда виновата в пропаже Ведомы, он вытащит старуху из ее ямы и размечет косточки по чисту полю!