– Прияна не… – начал Улеб, но сообразил: если Святослав услышит, что он и впрямь сватался к молодой княгине, его ярости это не утишит.

– Он женится на Горяне! – повысив голос, ответил Мистина.

– А где моя жена?

– Она уехала к своим, в Свинческ.

– Почему она уехала?

Никто не нашел ответа сразу; родичи переглянулись.

– Ты хотел ее взять! – Святослав шагнул к Улебу. – Я знаю! Ты еще тогда на нее все косился, когда мы только приехали за ней.

– Тогда она считалась его невестой! – напомнил Мистина. – Разве не так мы условились, когда вы за ней собрались?

– Ну и к йотуну, что мы там условились! – Святослав отмахнулся. – Ее мне сосватали, я ее и взял. А теперь как вы решили, что я сдох, ты опять на нее глаз положил? Да?

– Она уехала не поэтому! – закричала Ута. Она пробилась сюда позже всех, вместе с Алданом и своим средним сыном, и теперь устремилась на помощь старшему. – Она не верила, что ты мертв, обещала ждать тебя всю жизнь, а уехала, потому что не хотела оставаться в городе, где крещеные князья!

– Какие, клюй пернатый, крещеные князья?

– Улеб и Горяна.

– Вот как! – Святослав гневно воззрился на Улеба. – Давно ли ты крещеный?

– Недели две, – почти спокойно ответил тот.

Так или иначе, отпираться от своих поступков Улеб не собирался.

– Так значит, вы все решили, что… моя удача… наши боги… – Святослав едва не задыхался от гнева, затрудняясь его выразить, и безотчетно терзал ворот рубахи. Именно этого он боялся. – Что моя удача… Что мы все на хрен пошли с нашими богами, а вы теперь Христу вашему предались? Вроде греков стали! Не хотите больше русью быть? И ты не хочешь! – Он вдруг шагнул к Улебу, схватил его за грудь и тряхнул изо всех сил.

Мужчины разом пришли в движение. Опережая крики женщин, оба воеводы бросились вперед и схватили за руки каждый своего: Мистина – Улеба, Асмунд – Святослава, привычно растаскивая их в стороны и своим телом загораживая противника от глаз.

– А ну тихо! – рявкнул Асмунд на воспитанника, сжимая его своими железными руками.

Выращенный им Святослав по привычке затих, но едва переводил дух, из-за плеча дядьки с ненавистью глядя на Улеба. В лице того тоже появилось ожесточение. И оттого он стал настолько похож на Ингвара, что Святослав вознегодовал вновь, будто поймал за руку вора.

– Чтоб тебя тролли жрали! – бросил он, как выплюнул. – Наследничек! Не нужны мне наследники, я жив пока! И стол киевский – мой. Проваливай с глаз моих, пока я тебя не придушил, гада!