– Идите! Вас там, кажется, ожидают наслаждения…
Играя в карты с ландграфиней, она придвинула к ней горку изумрудов, подарила свою табакерку, сняла с пальца драгоценный перстень. Обещала дать еще денег и мехов. Амалия с Луизой получили от нее на приданое по 50 000 рублей, за что нищие принцессы благодарили, упав на колени и проливая слезы. Затем императрица выпроводила их вон из России, а милейшая невестушка наградила свекровь первым притворным обмороком.
Екатерина, подобрав юбки, перешагнула через лежащую:
– Не понимаю. Или вам захотелось отдохнуть?..
«Мой дом очищен», – сообщала она в эти дни. Но опустевшие покои графа Панина дразнили воображение молодой четы, и вскоре Павел с Natalie явились к Екатерине с просьбою.
– Мы так благодарны вам, – сказали новобрачные, держась за руки, как дети, – но сделайте нас счастливыми до конца. Пусть граф Андрей Разумовский займет наши соседние апартаменты.
– Ты этого хочешь? – спросила Екатерина сына.
– Да, ваше величество. Разумовский мой лучший друг.
– И ты? – спросила она невестку.
– О да! Граф такой забавный, он так смешит меня…
Екатерина машинально тасовала карточную колоду:
– Ну, если он такой забавный… ладно, не возражаю!
И лучший друг Павла занял панинские комнаты в Зимнем дворце, получив свободный доступ на половину «малого» двора. Цесаревич света не видел без своей юной супруги, которая часами сидела у окна, надув губы, отвергая его ласки, потом вдруг начинала беситься, как угорелая кошка, велела запрягать лошадей, чтобы мчаться без цели – куда угодно, сломя голову, лишь бы рядом с нею сидел обворожительный Разумовский… В эти дни Павлу подали с кухни его любимое блюдо – сосиски, и он, откусив от сосиски, замер в испуге, медленно вынимая изо рта кусок острого стекла.
– Меня хотели убить, – пролепетал Павел.
Natalie была уже в курсе придворных интриг, и она сразу, очень напористо стала сводить стенку со стенкой:
– Я тебя предупреждала: ты должен всего бояться.
Павлу много не надо – он разгневанно запыхтел:
– Да! Ты права. Я всем здесь мешаю.
–