– Теперь ты будешь слушать, что я скажу. Россия должна отказать себе в праве покровительства над ханом Грузии…

– Ираклий не ваш хан, а царь Грузии, которая волеизъявлением всенародным состоит в протекторате российском.

– Не ври! Ираклий вассал нашего падишаха. Слушай далее. Войска из ханства Грузинского вы должны вывести…

– Мы вывели их давно, – сказал Булгаков.

– Не прыгай, как блоха, через мои слова. Ты лучше слушай! Сорок соляных озер в Крыму вы отдайте султану. Турция отныне будет осматривать все русские корабли. Россия не имеет права ввозить в свои пределы с Востока масло оливковое, кофе из Яффы, пшено сарачинское (рис) и…

– Этим ультиматумом, – опередил его Булгаков, – Высокая Порта разрывает все артикулы Кучук-Кайнарджийского мира.

– Ответ дай не позже двадцатого августа.

Булгаков нагнулся над реисом, сидящим на подушке:

– Ты же умный человек и понимаешь, что за такой срок я не успею отослать пакетбот до Севастополя, курьеры не успеют доехать до Петербурга и вернуться с ответом…

Не дослушав посла, реис-эфенди свернул бумагу:

– Я лишь исполнил волю моего повелителя.

– Но я заметил в твоих словах волю советников, прусского и английского, которые как серьги висят на ушах визиря…

Возвратясь в посольство, Булгаков сразу начал уничтожать дипломатическую переписку, спалил секретные шифры, деловые бумаги. Ему советовали закопать в саду драгоценные вещи.

– Вещей я никогда не жалел, – отвечал посол…

К великому визирю Юсуф-Кодже явился курьер султана с повелением: «ОБЪЯВЛЯЙ ВОЙНУ. БУДЬ ЧТО БУДЕТ». «Будь что будет» – это мусульманский «кысмет», но в переводе на русский язык. Юсуф отправил курьера к реису, чтобы звал Булгакова в Диван. Встреча в Диване состоялась 5 августа.

– Мы, – заявил Юсуф, – не желаем знать никакой Тавриды, для нас она останется Крымом татарским. И мы решили: Россия должна вернуть нам Крым, а все прежние договоры уничтожаются, включая и Кучук-Кайнарджийский… Если ты не согласен с нами, мы поднимем даже стариков и мальчиков, начиная с семи лет, всех пошлем на войну – и вы погибнете в крови и во прахе.

«Я, – писал Булгаков, – едва не спросил: да кто же останется столицу беречь?.. Дворы Порты наполнены были янычарами, один из них стоял надо мною и держал кинжалы, как бы боясь, чтоб я не заколол визиря. При провожании меня чины Порты плакали», и по их слезам Булгаков понял, что не все в Турции потеряли головы: есть еще турки, желающие мира с Россией… Янычары, обнажив ятаганы, провели русского посла в Эди-Куль. Он глянул на крыши дворца Сераля: там ветер развевал длинный и черный «кохан-туй».