– Рано быть миру! Сначала я как следует исколочу фуфлыгу на Балтике, а уж потом и замиряться с ним стану…

Вслед за этим возникла странная война Екатерины II с Густавом III. Оба они были плодовитыми писателями и драматургами, мастерами вести спор. Теперь монархи вступили в литературное состязание между собой, заведя в газетах Европы полемику на тему: кто виноват? Густав во всем обвинял Россию, Екатерина осуждала короля. Пожалуй, не было еще примера в истории мировых войн, когда бы наряду со звоном шпаг и грохотом взрывов отчетливо слышался надсадный скрип гусиных перьев, – монархи разоблачали один другого во многих грехах…

Екатерина все-таки отпустила на войну Павла, а потом села сочинять либретто комической оперы «Горе-Богатырь», в которой своего же сына вывела главным идиотом. Горе-Богатырь, женатый на большой дуре Гремиле Шумиловне, жил тем, что воровал изюм из материнской кладовки, а воспитывал его дворянин Кривомозг. Горе-Богатырь надел бумажные латы, взял в руки меч деревянный и отпросился на войну, чтобы геройствовать. Мать, отпуская свое дите, сказала: «Пущай едет, ибо, не взбесясь, собака не пропадает…» Безбородко был против публикации этой вещи.

– Тут и любой поймет, кого вы расписываете. Кривомозг – это покойный граф Панин, а Гремила Шумиловна опять беременна. Хорошо ли это – из наследника престола дурачка делать?..

Екатерина обещала не ставить оперу, прежде не посоветовавшись с Потемкиным. Зная, как охоч светлейший до придворных сплетен, она оповещала его: «Дашкова с Нарышкиным в такой ссоре, что, сидя рядом, отворачиваются друг от друга, составляя как бы двуглавого орла империи: ссора из-за пяти сажен земли!» Нарышкин был по натуре шут, а его дача на Петергофской дороге соседствовала с дашковской; вот они, вельможные, и передвигали там заборы, склочничая. На беду свою Нарышкин закупил в Голландии породистых свиней, которые повадились навещать усадьбу Романовны, и княгиня Дашкова жаловалась самой императрице:

– Великая государыня, укажи Нарышкину, чтобы отучил своих свиней ко мне ходить. Они рылами своими в моем саду горшки с цветами опрокинули, всякие непристойности вытворяют.

Нарышкин же, осведомленный о давней неприязни Екатерины к Дашковой, соответственно и отбояривался:

– Я своим свиноматкам уже не раз говорил: не шляйтесь вы, дуры такие, к президенту научной академии, она ведь с умом, а вы глупые… о чем вы там с ней беседовать можете?

– Если вы это свинство не оставите сами, я дело в суд передам! Мне сейчас не до того, чтобы мирить вас…