Тогда Рутилий протянул ему руку и три раза нажал указательным пальцем на ладонь левой руки отпущенника и этим окончательно успокоил его. Сам он теперь был уверен в своем собеседнике и спутнике и не колеблясь признал в нем товарища, также состоявшего в Союзе угнетенных.

Стемнело. Всадники обнялись и поехали рядом, рассказывая друг другу о своих невзгодах.

– Ты действительно можешь удивляться, как это я, свободнорожденный, продался ланисте в гладиаторы. Знай же, я родился и вырос в богатстве, но как только надел претексту, тотчас же погряз в кутежах и расточительстве. А тем временем мой отец проиграл в кости почти все свое состояние. Мне было двадцать два года, когда он умер. Долги полностью поглотили все, что он оставил; моя мать и я впали в крайнюю нищету. Меня нужда не испугала, я был молод, силен и отважен, но моя бедная мать… Я собрал двенадцать или пятнадцать тысяч сестерциев – все, что осталось от нашего прежнего благосостояния, – присоединил сюда то, что выручил, продав себя ланисте, и таким образом обеспечил мою бедную родительницу до глубокой старости… Только во имя этого я продал свою свободу, которую теперь, через восемь лет, испытав бесчисленные страдания и опасности, теперь, когда умерла моя мать, получил возможность обрести снова.

Рутилий закончил свой рассказ дрожащим голосом, несколько слезинок скатилось по щекам, побледневшим от волнения.

Мрак сгущался. Братья ехали теперь по крутой дороге, по обе стороны которой тянулся лес; широкие рвы отделяли его от дороги.

Оба всадника продолжали молча путь еще с четверть часа, как вдруг лошадь Лафрения Империозы, то ли испугавшись тени дерева, отбрасываемой на дорогу, то ли по какой-то другой неизвестной причине, вздыбилась, сделала два-три безумных прыжка и свалилась в ров, тянувшийся вдоль обочины по левой стороне дороги, которая вела из Бутунта в Канузий.

Услышав крик Лафрения, звавшего на помощь, Рутилий сразу остановил своего коня, спешился, привязал его за повод к кустарнику и, спрыгнув в ров, хотел помочь новому другу.

Но не успел он сообразить, в чем дело, как вдруг почувствовал сильнейший удар в спину. От этого удара Рутилий свалился и, в то время как он пытался осмыслить, что происходит, получил второй удар, в плечо.

Рутилий понял, что попал в ловушку, расставленную ловко и хитро; он выхватил из-под туники кинжал, но в это время Лафрений молча нанес ему третий удар, в голову. Рутилию удалось приподняться, и он с криком бросился на своего убийцу, поражая его в грудь.

– Презренный, мерзкий предатель!.. Ты не посмел открыто напасть на меня!