Англичанин закурил сигарету.

— Я охотно побеседую с вами, но должен извиниться: у меня мало времени. После полудня мне нужно еще подписать несколько договоров…

— Что касается меня, то я отниму у вас всего несколько минут, — заметил Шалго. — Мы обсудим вопрос о расторжении договора, подпишем соглашение — и делу конец.

— О расторжении договора? — переспросил Шаломон.

— Да, сэр, — подтвердил Шалго. — В своем трагическом письме, которое мой друг адресовал мне, он выразил это желание на тот случай, если с ним произойдет что-нибудь до выхода книги в свет.

— Дорогой господин адвокат, — сказал Шаломон, — этот шаг вы должны серьезно обдумать, потому что издательство потребует возмещения убытков, а это выльется в довольно значительную сумму.

— Да, конечно. Но я думаю, что и в этом случае мы должны будем выполнить последнюю волю моего бедного друга. Разумеется, решение этого вопроса зависит не только от меня, но и от наследников, как его правопреемников.

— Тогда, может быть, целесообразнее отложить эти переговоры? — сказала Юдит.

Шалго посмотрел на девушку.

— Если вы так считаете, я должен повиноваться. Вы, Юдит, — наследница профессора Калди, так что за вами последнее слово.

Шаломон стряхнул пепел с кончика сигареты и взглянул на Шалго.

— Господину адвокату известна причина самоубийства?

Шалго удивленно посмотрел на англичанина.

— Самоубийства? — переспросил он. — Профессор Калди не покончил с собой, — возразил он. И, помолчав несколько секунд, добавил: — Профессора убили!

Шаломон кашлянул.

— Убили?

— Да, и самым зверским образом. С заранее обдуманным намерением.

Англичанин поднес сигарету к губам, глубоко затянулся и взглянул на зарыдавшую Юдит.

— Невероятно, — обронил он. — Может быть, и об этом написано в его прощальном письме?

— Нет, конечно, — сказал Шалго. Юдит встала и, вся в слезах, покинула комнату. — Бедная девочка, она очень любила старика. Канун свадьбы — и это зверское убийство!