У ее сына великолепное имя. Она позаимствовала его из книги, которую заминдар[4] когда-то ей читал. В ней одна история причудливо встраивалась в другую, словно отражения двух зеркал, установленных напротив друг друга, – причудливый лабиринт, в котором так легко безнадежно затеряться.

Женщины спихивают в яму тюки. В тюках, помимо всего прочего, тушки двух куриц, уже ощипанные и уложенные в глиняные горшки. Затем они засыпают яму, а когда дело сделано, втыкают в центр палку, чтобы не потерять место. В завершение они утрамбовывают землю, прихлопывая ее лопатами.

Хонуфа приглашает Рину в опустевший дом. Сын хозяйки сидит на голой постели, на чумазом личике – дорожки, которые проделали слезы. Он кидается к Рине, которая подхватывает его на руки, подкидывает и прижимает к себе.

– Это кто у нас тут плачет? – спрашивает Рина, щекоча мальчика.

– Она кур зарезала, – он обвиняюще показывает на мать пальцем.

– А ты с ними дружил, так? Если б она их не зарезала, их бы всё равно унесла буря, и ты бы их больше никогда не увидел.

Пока Рина возится с ребенком, Хонуфа направляется к дальней стене хижины, ругая себя на чем свет стоит за то, что только сейчас вспомнила о столь важной вещи. Она встает на цыпочки, вслепую шарит рукой, ощупывая то место, где должно лежать письмо, но его там нет. Чувствуя, как бешено заходится сердце, женщина, фыркая от пыли, пододвигает к стене кровать, оставляя царапины на земляном полу. Встав на нее, Хонуфа смотрит. Письмо пропало. Письмо, которое она больше двух месяцев назад со всей осторожностью, в обстановке строгой секретности положила сюда, на самый верх, письмо, сохранность которого она, словно безумная, проверяла всякий раз, когда ее муж отлучался из дома. Это письмо куда-то исчезло.

Она спускается с кровати и замечает, что на нее таращится Рина.

– Да что с тобой?

Хонуфа бледна как смерть, горло сводит. Ей удается соврать:

– Золотые сережки. Подарок матери Джамира. Исчезли.

– Ох, это плохо, девочка.

Ей остается только кивнуть. В голове каша. Она думает о Джамире: его корабль – крошечная щепочка в безбрежном океане. Сколько он рассказывал ей всяких баек о море, об уловах, о пьяных драках матросов, о бескрайних водных просторах, где нет ничего – лишь солнце, играющее на волнах… Она слушала и жалела, что не родилась мужчиной, свободным от бремени домоседства. Сейчас как раз настал один из таких моментов.

Однажды он повез ее с собой купить красивое ожерелье из раковин и камушков. Тот день выдался на редкость ветреным, но лодка шла ровно – ее удерживал их вес и вес мешков с песком. «Это балласт, – улыбнулся Джамир, волосы которого трепал ветер. – Благодаря балласту нам ничего не угрожает».