— У Эли Харриса есть для матушки жертвователь, который согласен давать деньги только на операции ПВС, — сказал Шива. — Каждый месяц мы получаем тысячу долларов США.

Мне даже смотреть на него было тяжело, не то что поздравлять.

Генет как бы отошла для меня на второй план. Когда на втором курсе она завалила два предмета из четырех и принуждена была повторить оба семестра, болезнь Гхоша заслонила для меня все остальное. Генет не ударилась в загул, не предалась лени, у нее просто-напросто пропало желание учиться, она потеряла цель (если таковая когда-нибудь была). Достаточно было пропустить занятие-другое, недельку не выполнять заданий, как ты безнадежно отставал, таким плотным был учебный план первого курса.

В середине второго курса мне сказали, что Генет снова прогуляла пару занятий по анатомии. Мне следовало призвать ее к порядку.

В общежитии дверь в ее комнату была нараспашку. Ее гость стоял ко мне спиной, ни он, ни хозяйка поначалу меня не заметили. Соседки Генет не было на месте. В крохотной комнатке, некогда такой уютной, вещи были разбросаны в беспорядке. Здесь стояла двухъярусная кровать и столик на двоих. Пока Земуй был жив, Генет всеми силами показывала, что ни в грош его не ставит. Теперь же, когда отец погиб, она прикрепила его фото к потолку, в нескольких дюймах от верхнего яруса.

У ее гостя было грубое лицо и такие же манеры. Мне он был известен как записной борец за права, он то организовывал других на борьбу за реформу преподавания, то собирал подписи за снятие декана. Но самое главное, он был из Эритреи — как и Генет. Почти наверняка самым важным для него было освобождение Эритреи, но это следовало хранить в тайне. С Генет он говорил на языке тигринья, однако я уловил парочку английских слов, вроде «гегемония» и «пролетариат». Завидев меня, он прервался на полуслове, его бычьи глаза ясно показывали: ты не наш.

Я нарочно обратился к Генет по-амхарски: пусть ее гость увидит, что этим языком я владею лучше, чем он. Он пробурчал что-то на тигринья и удалился.

— Кто они такие, твои друзья-радикалы, Генет?

— Какие еще радикалы? Просто земляки.

— Тут полно стукачей. Они живо приплетут тебе связь с Народным фронтом освобождения Эритреи[84].

Она пожала плечами:

— А ты знаешь, что у Фронта большие достижения? Ничего ты не знаешь. Об этом ведь не пишут в «Эфиопией Геральд». Однако вряд ли ты пришел поговорить о политике?

В недалеком прошлом такой прием меня бы больно задел.

— Хема передает привет. Гхош приглашает на ужин… Генет, ты прогуливаешь занятия в анатомичке. Никто за тебя вскрытий делать не будет. Если не появишься, получишь незачет.